– Гипноз, товарищи, изобретен очень давно, гораздо раньше, чем сотворен мир. Только после изобретения гипноза, исключительно благодаря ему был сотворен мир.
Лектор обвел всех усталым взглядом из-под сильных очков, слегка улыбнулся, сложил в стопку бумаги, постучал о столешницу, чтобы выровнять листы, убрал в папку и сошел с кафедры. Я, пораженный столь неожиданной концовкой лекции о гипнозе, хотел догнать его, не очень понимая зачем. Он неожиданно быстро по еще не успевшему заполниться проходу вышел из зала. Когда я, теснимый со всех сторон толпой, извиваясь угрем, вырвался на вечернюю, уже пробирающую осенним холодком улицу, лектор, скорее всего, скрылся за одним из поворотов. Во всяком случае нигде в пределах видимости не было заметно невысокой, слегка сутулящейся фигуры в сером брючном костюме с папкой в руках.
Решив пойти другим путем, я вернулся в фойе и попытался найти афишу сегодняшней лекции с указанием докладчика. То ли ее вообще не было, то ли успели снять за ненадобностью, во всяком случае расспросы баб Зины, уже заступившей на пост с ведром и шваброй, ни к чему не привели. Все еще не очень понимая, чего так дергаюсь, я сел на лавочку возле клуба и задумался: «Как все-таки узнать, кто же был этот незнакомец?»
Мне про лекцию сказал Мишка после четвертой пары, когда мы зашли выпить по кружечке пива и потрепаться. Обмениваясь мнениями, кто, с кем, когда, Мишка неожиданно сказал:
– Сегодня в клуб столичный лектор приезжает. Слышал, про гипноз будет рассказывать. Сходи, может, узнаешь чего ценного о том, как Таньку охмурить, а то, похоже, облом тебе нарисовался, – при этом он похабно осклабился и подмигнул.
Мишка знал про мой чересчур сильный интерес к второкурснице Таньке, которая только этой осенью появилась в нашем институте, переехав из другого города. Помимо совершенно очевидных внешних достоинств было в ней какое-то нездешнее умение держаться независимо и одновременно не вызывающе, гордо, но незаносчиво, поэтому многие девчонки принялись набиваться ей в подруги и копировать, а пацаны, конечно, пытались завязать с ней отношения или хотя бы познакомиться. Мишка и сам был в их числе, но, поняв, что в знакомстве она не отказывает никому, однако потом держит всех на равноудаленном расстоянии, быстро отступился и сделал вид, что потерял к ней интерес, продолжая при этом недобро подтрунивать надо мной.
– Сволочь ты, Мишка, – сообщил я ему о своих мыслях. – Думаешь, если ты типа сделал вид, что она тебе неинтересна, никому не видно, что у тебя слюни капают, когда ты на нее смотришь? А насчет гипноза не беспокойся, обойдусь без него в лучшем виде, природным обаянием не обижен, слава богу. Привет Дуньке Кулаковой. – И я с гордым видом, одернув недавно привезенную братом из загранки джинсовую куртку, оставил Мишку допивать пиво в одиночестве.
Конечно, у Мишки теперь не спросишь, откуда он узнал да кто лектор, но, если лектор из Москвы, может, он в гостинице остановился? Машины я перед клубом не видел, автобусы в Москву ходили только до 9-ти, вряд ли он успеет: автовокзал-то на другом конце города, но ведь и гостиница, если что, там неподалеку, так что направление одно, может, еще по дороге догоню, если он частника не поймает. Дорога была неблизкой, и, определившись с тем, что надо делать, я стал размышлять, зачем я это делаю. Лекция, в общем, как лекция, и хотя писали о гипнозе не очень охотно, да и литературы практически не было, но общие моменты я уже знал и так. Даже по телевизору сеанс видел, когда мужик с огромными усами, одетый, как недоделанный Дракула, мотал перед лицом у другого, сидящего на стуле с видом кролика перед удавом, золотыми часами на цепочке, а потом щелкнул пальцами и тот, что на стуле, стал петь песню Чебурашки голосом Аллы Пугачевой. Смех и ужас.
Однако в лекции было и что-то другое, несмотря на то что лектор не демонстрировал никаких чудес гипноза, иногда он обращался напрямую к кому-нибудь из слушателей с вопросом, лишь отдаленно имеющим отношение к теме, например:
– Иногда полагают, что с помощью гипноза великие полководцы заставляли своих бесчисленных воинов совершать абсолютно бессмысленные с точки зрения здравой логики действия, когда, например, они, подобно муравьям, переходили реки по трупам впереди идущих, утонувших в реке, просто для того, чтобы дать возможность пройти по ним всей армии. Вот вы, молодой человек, если бы были муравьем, решились бы на такое?
Молодой человек, еще за секунду до этого охваченный привычной дремотой лекции, вскакивал и с жаром в глазах восклицал:
– Смерть в куче! Смерть за кучу! Смерть на куче! Это и есть муравьиный смысл, жизнь без кучи нелепа, смерть без кучи бессмысленна! – После чего, еще раз окинув весь зал горящим взором, спокойно садился на место и продолжал дремать.
Подобное случилось три раза за лекцию, при этом необычна была и реакция зала: я, например, был искренне удивлен – так, что чуть глаза на лоб не вылезали, но, оглядывая соседей, видел, что они смотрят на парня с таким видом, как будто им показывают «хронику с полей»:
«Пятьдесят центнеров с гектара, ну надо же?» – интерес во взгляде только подразумевался, но на самом деле отсутствовал.
Я тогда решил, что, видимо, редко, если быть точным, никогда раньше не бывал на лекциях, а для завсегдатаев такое поведение в порядке вещей, но сейчас уже был почти уверен – на самом деле мы все были в положении того дядьки на стульчике. Только этот гипнотизер не размахивал часами и не щелкал пальцами, а тихо и монотонно погрузил нас в транс, но, наверное, не всех, меня, например, – точно нет.
«Именно поэтому ты сейчас как полноценный неизвестно зачем несешься неизвестно куда, – мысленно похвалил я себя за сообразительность. – Впрочем, куда – известно, это я зря, а вот зачем?»
«За лектором».
«А на кой он тебе сдался?»
«Наверное, я что-то хотел спросить».
«И что же ты такое важное хотел спросить, что поперся на ночь глядя в чужой район без элементарного кастета?» – внутренний монолог приобрел неожиданный оборот.
Я даже остановился и огляделся на всякий случай. Ничто так не придает уверенности, как самое тупое объяснение своих действий, теперь, когда мне потребовалось конкретное объяснение, что я не полный олень, оно родилось сразу и было идеально по примитивности:
«Ты на лекцию ради Таньки пошел».
«?..»
«И ничего полезного в этом плане не узнал».
«?..»
«Значит, ты хочешь задать конкретный вопрос: „А как у нас, товарищ лектор, с применением гипноза для улучшения взаимоотношений мужчины и женщины?“»
