Глава 1. Прошлое. Преданность и предательство
1
— Ты непристойная! — шептал я, наклоняясь к её виску, запечатлев на смуглой до неприличия коже тёмный поцелуй. Я видел, чувствовал второй сущностью, как в том месте, где чёрного завитка волос коснулись мои губы, вспыхнул огненный цветок.
— Мне больно, — дёрнулась она, но из моих объятий выскользнуть тяжело. Особенно если я того не желаю.
— Терпи, тебе же всегда нравилось ходить по краю, ваше высочество.
Я вёл в танце легко, непринуждённо, мы едва касались ногами паркета. Все взгляды были прикованы к нам, красивой паре, разлучённой перед самой свадьбой. Теперь она отдана другому, я — свободен. Дракон всегда свободен, иначе это не дракон, а ручной зверёк.
И всё же наши тайные отношения меня тревожили, как беспокоили мореплавателя раскаты далёкого грома. Ещё море спокойно, ещё горизонт чист, но вот-вот это изменится. К худшему.
Драконы всегда предчувствуют беду. И в тот раз, как всегда, это ощущение скорого наступления зимы меня не подвело.
Всё произошло пару лет назад, и ныне мы тщетно делали вид, что давно охладели и лишь поддерживаем куртуазную игру ради приличий. Так положено в высшем свете: настоящие любовники на людях предстают равнодушными друг к другу, мы же, напротив, стараемся флиртовать на грани неприличия, чтобы потешить сановников его величества и жадных до сплетен придворных дам.
— Он вызовет тебя на дуэль и умрёт за меня, — улыбнулась моя красавица-принцесса из далёких земель с ледяным спокойствием, так не шедшим к её пылкому нраву.
Пусть за глаза её называли "ящеркой" за юркость движений, острый взгляд и кожу, тронутую солнцем больше, чем того позволяла чистота крови, я и в этом видел особый знак. Ящерица и дракон — существа одной масти. Нам не требовалось слов, чтобы понимать друг друга.
Вот сейчас в стальных глазах моей принцессы вспыхнул интерес. Она обожала, когда ради неё лилась кровь, хотя и знала, что никому из ныне живущих не дано убить дракона.
— За два года супружества тебе уже надоел муж? Я тебя понимаю, сановитость никак не знак хорошего любовника, говорят, его высочество женат на политике, а уж красавица она или нет, ему без разницы.
Я говорил и улыбался, словно отвешивал комплименты, хотя видел, что слова ранят. Принцесса обязана быть красивой и счастливой.
Мы кружились все быстрее, сейчас она пожалуется на головную боль и упадёт в обморок, чтобы мои руки обвили её тонкий стан. Дабы я подхватил её хрупкое тело, сотканное из паутинок в волшебном лесу, и быстро отнёс к оттоманке в углу. Она положит руки мне на плечи и, не открывая глаз, произнесёт его имя.
Захочет вернуть ту боль, которую я ей оставил два года назад.
Керик Морихен, лорд Высшей печати, его высочество, ставший таковым лишь благодаря женитьбе на дочери короля, появится нескоро. Он не интересуется той женщиной, которую должен был осчастливить я.
Это мирило меня с действительностью. Если бы они полюбили друг друга, я бы сжёг дотла их обоих.
— Я устала, мне дурно, — сердито остановилась она и оттолкнула, положа руку себе на лоб. К ней тут же подбежали личные фрейлины, чтобы помочь госпоже, и сегодня она приняла их помощь так скоро, словно была обычным человеком. Слабой женщиной, выданной замуж против её воли, по приказу его величества, Аелиса Второго.
— Благодарю за танец, Геранта. Ваше высочество. Надеюсь, скоро вы придёте в себя.
Я поклонился глубже обычного, будто смущённый своей дерзостью, ведь я назвал её по имени. Я больше не имел на это права. А она могла позвать меня, когда угодно, и знала, что я прилечу с первым порывом ветра.
Никто бы в целом королевстве не устоял против таких пронзительных серебряных глаз, как у моей принцессы Геранты, и хоть внешне она была едва ли признанной красавицей из-за примеси восточной крови, я всё равно считал ей раскосые глаза прекрасными, а маленький пухлый рот — источником своей душевной боли.
Солёным, как новомодная карамель.
Никто за все время моей жизни, а я жил дольше обычных смертных, не возбуждал во мне такого острого желания обладать обычной женщиной. Впрочем, Геранта не совсем обычна: говорили, что её мать — опальная королева соседней страны — была той ещё ведьмой. И дочь кое-чему обучила.
Хотя, должно быть, это слухи: ни она, ни я ничего не могли поделать с желанием короля выдать замуж принцессу, приходившуюся ему двоюродной племянницей, за сына своего верноподданного и полезного во всех отношениях сановника.
И я продолжал желать её. Только её, всецело, не напоказ, а на самом деле. Она была бы лучшим сокровищем моей берлоги, моего логова, которое я соорудил в родовом замке на Остром Пике.
Туда я и хотел унести её, покатать на широкой спине, как когда-то обещал, чтобы и она увидела, что небо прекраснее земной тверди, потому что там царит истинный дух свободы. Там нет никаких королей с их мелочными желаниями.
Но все эти мечты, а Драконы умеют грезить о будущем, пошли прахом. Красота мира померкла, даже моя сокровищница больше не блистала как раньше. Геранта вышла замуж за старшего сына рода Морихен, чьи отцы всегда считались на одну ступень по знатности и богатству ниже королей Вечного мира.
Знатные рода всегда жаждут объединиться, это правильно.
— Она больше не твоя, Дэниел.
Молчаливый советник короля по вопросам внутренней политики, его Тайное око, подошёл неслышно. Но он всё всегда видел и запоминал, работа у него такая. Потому как если сам незнатен достаточно, чтобы грешить, надо ловить тех, кому это позволено. И докладывать королю или Совету так, будто речь шла не о супружеской измене, а о государственной.
— Я знаю, милорд Рикон.
Внешность у Второго Советника была неприметной, как и положено. Низкорослый человек с жидкой бородкой и большими грустными глазами совсем не казался ни опасным, ни особо проницательным, но личина часто бывает обманчива.
— Благодарите наследника, что вам позволили вернуться ко двору. Если бы не венценосный мальчик, прозябать вам в Остром Пике до конца вашей долгой жизни. Кстати, сколько вам сейчас?
— Семьдесят восемь, почти зрелость, милорд. Конечно, не по вашим людским меркам.
Я откланялся и вышел прочь из залы на воздух. Когда-то этот замок в столице, этот огромный переделанный дом носил другое название — «Шипастая Роза». В нём жили те, кто умел летать по небу на собственных крыльях, но род Драконов давно оскудел, остался лишь я по эту сторону границы.
— Вам скучно, милорд Хамен?
— Что вы, леди Лаветт, я не могу скучать среди такой красоты, — я поцеловал протянутую руку «невесты». Всем хороша: миниатюрна, светлокожа, светловолоса, рыжеброва — всё как я люблю, даже её веснушки, густо насыпанные по крыльям носа, лишь отражали белизну аристократичной кожи.
