Ксения Хан - Дракон в свете луны

Посвящается корейской половине моей семьи и маме, которая сказала, что писать посвящения мне ещё рано.

Происходящее в дораме частично основано на исторических событиях Корейского полуострова времён XVI века, но персонажи, инциденты и упомянутые факты не соответствуют правде. Все совпадения с реально существующими людьми случайны.

Делегация из Чосона – мастер Вонгсун, два его ученика и небольшой отряд – прибыла в храм Белого Тигра одновременно с японцами. Генерал Тоётоми, его сын и пехотинцы-асигару ждали у западного склона горы. Мастер Вонгсун поклонился, его ученики, весело переглянувшись, тоже согнулись в приветственном поклоне. Генерал удостоил их лёгким кивком головы.

Японский отряд поднимался по горной тропе первым, мастер Вонгсун и его ученики шли позади.

– У него такие начищенные доспехи, – шептал старший ученик мастера, глядя в спину генеральского сына, – хорошая из него мишень получится в солнечный день.

Младший ученик усмехнулся и возразил:

– Он вряд ли выезжает из арьергарда на передовую.

– Тогда ему и доспехи ни к чему…

– Что я вам говорил, – прервал ехидные шутки своих подопечных мастер Вонгсун, – проявите уважение. Сын генерала прибыл сюда не для вашего зубоскальства.

– А чтобы хоть кому-то показаться в новых доспехах, – хохотнул старший ученик. Младший засмеялся, толкнул его в бок на повороте тропы. Сопровождающие их воины сделали вид, что ничего не замечают.

Храм Белого Тигра ждал обе делегации, распахнув истёртые временем двери. На пороге стояла, смиренно ожидая приближения гостей, Лан, молоденькая с виду дочь шаманки. Она поклонилась генералу и мастеру и тихо сказала:

– Она ожидает вас. Всё готово.

Генерал и мастер зашли в храм друг за другом, ученики мастера шли следом и продолжали шептаться, и их тихие голоса теперь, вместе с заплутавшим ветром, уносились ввысь, под старые своды храмовых стен и крыши, и застревали там в пыльной паутине:

– Зачем в этот раз японцы прислали целого генерала? Ещё и сына притащил!

– А нас зачем позвали, ты, глупый?

– Один из нас преемник мастера, а второй будет его Хранителем, нас наставления Кэмеко больше всех касаются!

– Это ещё не решено наверняка.

– Много ты понимаешь. Ты младше меня, вот и не знаешь ничего.

Они приблизились к помосту, на котором восседала шаманка Кэмеко – седовласая старуха с изрезанным морщинами лицом, под которыми скрывались старые шрамы от когтей лисицы. Прежде жители острова считали, что она кицунэ[1]. Кэмеко не спускалась с горы уже более двадцати лет, а лисиц в лесах Цусимы не видели ещё дольше, и слухи со временем переплелись с местными сказками.

Окружённая ворохом белых одежд Кэмеко сидела с абсолютно прямой спиной и смотрела на прибывших за её советами отстранённым взглядом: один глаз у неё был затянут бельмом; вторым, серым, она смотрела только вперёд, и было не совсем понятно, видит ли шаманка своих гостей или только прислушивается к их осторожным шагам.

Генерал Тоётоми и мастер Вонгсун сели перед шаманкой на колени и низко поклонились. Сын генерала и ученики мастера остались стоять поодаль, за вторым кольцом деревянных колонн, окружающих главный помост. Младший ученик рассматривал посеревшие от времени изображения белого тигра на стенах храма, старший ковырял носком сандалии дыру в истлевшей половице.

– В прошлый визит ты был старше, – выдала вдруг шаманка хриплым голосом, глотая звуки. Было непонятно, к кому она обращается: голову старуха не поворачивала ни в одну сторону, руки держала на коленях, и дрожащие пальцы указывали в пол.

– Десять лет назад вас навещал Асано-сан, мой тесть, – склонился с ответом генерал Тоётоми.

– А с тобой был сын, – сказала шаманка, на этот раз мастеру Вонгсуну. Мастер прижал ладони ко лбу и тоже поклонился.

– Это был мой старший ученик, Кэмеко-сан. Не сын. Но он и сегодня со мной.

– Не с тобой он, – возразила старуха, понизив голос. – Вижу, он покинул тебя.

Ученики не понимали японского и не знали, что встревожило их мастера – только по дрогнувшей спине поняли, что беседа с шаманкой идёт не так, как мастер Вонгсун предполагал.

– А твой сын по чужой земле ходит, – продолжала Кэмеко, теперь обращаясь к генералу. – Ест и сытым не становится.

Генерал Тоётоми не изменился в лице, но рядом стоящие асигару заметили, как заходили желваки у него под кожей. Ученики мастера переглянулись, пожали плечами, и младший не сразу расслышал скрипучий голос старухи Кэмеко:

– Всех время рассудит… И металлический дракон.

Мастер Вонгсун и генерал одновременно вскинули головы и посмотрели на неподвижную шаманку.

– Металлического дракона не видели сотни лет, Кэмеко-сан, – напомнил Тоётоми. Его сын, стоящий вдалеке от помоста на одном уровне с учениками мастера, сделал шаг вперёд, но ему преградила путь дочь шаманки.

Седьмой раз приглашала Кэмеко гостей в свой храм огласить пророчество на грядущее десятилетие – и ни разу за всё это время никто не осмеливался прерывать её речи. Генеральский сын не станет исключением и сегодня.

– Вижу, война грядёт, – прохрипела старуха надрывно. – Судьба мира ляжет на плечи наших детей. Тяжёлое будет время. Бездна следит за нами. Закрыты глаза её, но поднимет она свои веки.

Генерал сердито вздохнул, мастер Вонгсун принял тяжёлые слова со смирением.

Кэмеко вдруг хрипло втянула ртом воздух; завыл внезапно прорвавшийся в храм ветер, просвистел мимо учеников мастера и мимо генеральского сына, взвился вдоль колонн под крышу. В визгливых порывах гости шаманки услышали её последние слова: