© Юферева Н. Э., 2013
© Оформление. Издательство Православного
Свято-Тихоновского гуманитарного университета, 2013
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
Книга Н. Э. Юферевой «Древнерусский иллюстратор житий святых. Нетекстовая текстология» посвящена проблеме взаимодействия двух различных языков средневекового искусства – литературного и изобразительного. Она представляет собой комплексное междисциплинарное исследование иллюстрированных рукописей житийных памятников XVI–XVIII вв. и в этом отношении носит новаторский характер. Обычно исследователи обращаются к средневековой книжной миниатюре преимущественно с искусствоведческо-иконографической точки зрения, вне литературного анализа иллюстрируемых текстов. Автор настоящей монографии прочитывает заново ряд житийных памятников средневековой Руси, реализуя известную формулу Д. С. Лихачева «рассказываемое зримо, зримое рассказывает». Лицевые, то есть иллюстрированные списки житий рассматриваются автором монографии как особая, «лицевая», редакция произведения. Такие списки житий создавались не просто «для красоты», а как некий новый вариант уже известного текста. Изучение типов изменения этого литературного текста в миниатюрах, выявление приемов, сходных с приемом «художественного абстрагирования» (термин Д. С. Лихачева), подход к средневековому литературному тексту как временному, а к изображению как к пространственному способу иллюстрирования, – все это позволяет автору показать и доказать синкретизм древней литературы и книжной миниатюры, что объясняется средневековым видением мира, то есть, единой образной системой и единой топикой. Н. Э. Юферева применяет оригинальную методику многоуровневого анализа слова и изображения, при помощи которой ею разработаны основы поэтики древнерусской миниатюры. Изображения описываемых в житиях событий выполняли не только иллюстративную функцию, но были также способом интерпретации, комментирования литературного текста, расширением его смыслового поля. Автором показано, что акцент на духовной стороне событий в более древних списках сменился ближе к XVIII в. подробной разработкой бытовой и обрядовой стороны событий, низведением житийного повествования до жанровых сцен. В круге иллюстрированных житийных списков Н. Э. Юферевой удалось увидеть единый словесно-изобразительный текст, своего рода стилистическую симметрию, более высокую и сложную целостность, которая потребовала качественно нового уровня ее восприятия и изучения.
М. В. Рождественская,
доктор филологических наук, профессор кафедры истории русской литературы филологического факультета СПбГУ
О. Б. Сокурова,
кандидат искусствоведения, доцент кафедры западноевропейской и русской культуры исторического факультета СПбГУ
Книга с иллюстрациями обычно привлекает внимание любого читателя, представляет для него особую ценность и интерес. Дело в том, что зрительные образы добавляют нечто новое к восприятию прочитанного текста. А если эта книга – древняя и ее иллюстрации делал художник, вписанный совсем в другую, отличную от нашей современной культуру?.. Древнерусская иллюстрированная или, как называли ее в Древней Руси и называют теперь специалисты[1], лицевая книга представляет собой то особое культурное явление, которое позволяет одновременно изучать текст и его восприятие древнерусскими читателями, воплощенное в иллюстрациях современников. При этом иллюстрации, как и текст, требуют своего прочтения, и для раскрытия их смысла необходимо найти «ключ» как в иллюстрируемом ими тексте, так и в художественных приемах древнерусских художников-миниатюристов.
Впервые проблема взаимосвязи литературы и живописи Древней Руси была выдвинута Ф. И. Буслаевым[2] еще в 60-х гг. XIX в. Мысль о глубинной соотнесенности отечественной средневековой литературы и изобразительного искусства красной нитью проходит во многих трудах академика Д. С. Лихачева[3]. Эта проблематика стала новым направлением в области исследования древнерусской иллюстрированной книги. С 60-х гг. XX в. и вплоть до начала XXI в. внимание многих исследователей направляется на проблемы соотношения текста и иллюстраций, закономерностей изображения, отражения мировоззрения древнерусских авторов в иконописи и книжной миниатюре и т. д. Но до сих пор нет обобщающего научного труда, в котором излагались бы общие принципы языка древнерусской книжной иллюстрации, где бы определялась роль иллюстратора в истории литературного произведения. Такая цель предполагает комплексное исследование целого круга памятников, проведенное по одним параметрам и по одной методике. Мы надеемся, что предлагаемый вниманию читателя научный труд станет очередным шагом к этой цели.
В последние десятилетия в области изучения изобразительного искусства Древней Руси, и прежде всего книжной миниатюры, наблюдается тесная связь с литературоведением, которое выдвинуло ряд общих тем, а следовательно, и общих подходов к исследуемому материалу. Общность подходов к источникам, относящимся к разным гуманитарным областям – в данном случае к литературе и изобразительному искусству, – определяет собой семиотический метод их изучения. Как известно, он предполагает применение идей и методов описания объектов одной гуманитарной сферы для анализа и описания объектов другой гуманитарной сферы. Средневековая лицевая рукопись является идеальным семиотическим объектом[4], так как при проведении комплексного изучения лицевой рукописи исследователь сталкивается с тем, что одна и та же информация сообщается дважды: в словесной форме и в изобразительной.
В целом в нашем исследовании мы обращаемся к главному принципу семиотического метода изучения, а именно – применяем к изобразительному материалу (циклу миниатюр) литературоведческий подход. То есть книжные иллюстрации мы рассматриваем как текст (в широком смысле этого слова).
Прежде чем приступить к комплексному исследованию, необходимо было сначала выделить по определенным критериям круг анализируемых памятников. Мы сформулировали эти критерии следующим образом.
Во-первых, материал исследования должен быть относительно однородным по своей тематике и содержанию, чтобы возможно было проводить сопоставление и систематизацию сходных явлений.
Во-вторых, это должны быть памятники одной культурной традиции (а именно –
