© Татьяна Михайловна Чеснокова, 2020
ISBN 978-5-0051-9255-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
отпусти меня на север
где медвежья ночь бормочет
где оленья стынет стужа
и везут на санках мертвых
где покойнее покоя
лечь на землю и замерзнуть
где не надо волком воя
будоражить черный космос
отпусти меня на волю
опусти свои ладони
здесь ведь что
здесь дверь открыта
и сквозняк уносит душу
пьяный он ее уронит
в первом доме как вначале
а на севере далеком
нас давно бы повенчали
Вот день завершен и уходит в теченье
Уснувшей земли как отрадное эхо.
Минуты тоски и минуты прощенья —
Все это уже никому не помеха.
Прости меня, Боже, услыши, далекий,
И что бы теперь на душе не случилось,
Дарованный день твой – счастливый, высокий
Он был только светом, другое – приснилось.
Спасибо за все, что жило и сияло,
Что дал прикоснуться к душе человека.
Храни его, Боже, от зла и печали.
До нового дня и до нового века.
Остывает земля, я тебя забываю.
Снежным комом слова… я тебя забываю.
Снежным комом – и губы уже недвижимы,
Я тебя не люблю, отпусти, мой любимый.
Не держи моих рук, ничего не изменишь.
Руки мертвые, пальцев уже не согреешь.
Ни в раю, ни в аду я с тобою не буду.
Даже будешь в беде – я тебя позабуду.
Ах, избитый мотив: от поэта к поэту.
Я забуду тебя, я забуду все это.
Я сейчас умерла, и мне нет воскресенья.
Умирают слова. Умер Блок и Есенин.
Северянин, Ахматова и Мандельштам,
И Высоцкий, и Галич. И сколько их там…
Видишь, книги горят, больше нет этих слов,
Я не знаю, не помню, что это любовь.
так собственно нет фактической стороны события
просто взглядом скользнула по лицу незнакомому
и вдруг возникло невероятное чувство благодарности
вот идет человек навстречу и улыбается
Чтоб дождик оживить
возьмем мы ноту «до»:
до вечера, до встречи, до свиданья.
Прибавим «ре» потом,
и речью зазвучит
живой воды река
небесного звучанья…
Мы нарисуем ночь
и майский первый дождь…
Вот эта нота «ми»:
мой милый, мирозданье.
Вот эта нота «ля» —
на лютне не сыграть:
любимый, я люблю,
названье, узнаванье…
Ладонью по щеке —
а это только дождь…
И капли по губам,
как будто поцелуи…
Навстречу я иду,
иль это ты идешь…
Иль это просто дождь
над городом ликует…
Не верьте стихам, это лишь совпаденья,
Осколки когда-то бытующих истин,
Февральская вьюга, июня мгновенья,
И майской грозы оглушительный выстрел.
Не верьте, не верьте поэтам подлунным,
Они ошибутся, рисуя с натуры.
Вот парк и качели над городом шумным,
И окон иконы, и лета скульптуры.
Фонтаны и псы, что в тени развалились.
Вот дети играют и мамы толкуют.
А все остальное приснилось, приснилось.
Лишь где-то поэт, словно тетер токует.
Токует, судачит, язычит и плачет,
Тетерок готовит к заутренней встрече,
Порой глухариной он ищет удачи.
А день промелькнул. Вот и вечер. И вечер.
а так вот и пиши
смотри во все глаза
на пасту подыши
пусть будет как слеза
возьми побольше лист
пускай он бел и чист
но все же ты пиши
пускай не от души
с три короба наври
а все равно не рви
пусть рыцарь на коне
и замок весь в огне
пусть там и там война
и за спиной стена
ты продолжай рассказ
пиши за часом час
когда ж победы миг
вдруг вклинится в твой стих
вот здесь остановись
и Богу помолись
распахнулась зима над садом
распахнулась зима над садом
и всю ночь ей метелью кружить
эту боль пережить надо
только как же ее пережить
прижимаюсь к деревьям замерзшим
мне дыханьем стволов не согреть
умерла незаметно так осень
не готовясь совсем умереть
не готовясь и я не готова.
слишком помню былое тепло
но отчаянно немощно слово
птицей бьется в чужое окно
но сгорая кружится над садом
моя песня кому я пою
умер сад ему песен не надо
умер сад а я песню храню
Игра не игра, но потребность в обмане,
Как дым сигаретный сгустилась над нами.
Ты маслил колоду, как шулер, затейлив,
И прятал победу за крестик нательный!
Вот вечер склонялся и сыпал дождями,
И жизнь уходила своими путями.
Душа сиротливо, как сор – по карманам…
А ты всё клянёшься: по ранам, по ранам…
Скупые движенья скупого несчастья:
Потребность в обмане ненастней ненастья.
От скуки побег – объегорить егорку.
Лишь запах дождя, будто в осень, прогорклый.
появись… вот снег идет как раз —
значит можно верить в чудеса
появись… коснись сегодня глаз:
это очень много – за глаза…
за глаза мне хватит – до небес —
тех, откуда сыплет этот снег…
божий бог в душе моей воскрес,
божий бог, ведь это божий смех…
и летит небесная пыльца
с детских рук над крышами домов
сквозь ресницы и вокруг лица
и вокруг заснеженных стволов
где-то там снегами зацвели
распахнулись белые врата
появись… метелью проплыви
посмотри какая красота
однажды я увижу нас в окно
мы там плывем в замедленном кино
мы там бредем по улице вдвоем
и за руку любовь с собой ведем
как мы дошли как мы прошли сквозь век
так я смотрю и не смыкаю век
от времени здесь выросло стекло
одних дождей как море протекло
одних снегов растаяло в сто лет
и нас таких давно на свете нет
но мы с тобой так тихо не спеша
как будто на себя глядит душа
вот до того угла мы так дойдем
и повернем как будто бы умрем
игольное ушко последних прощаний
где целое надвое рушится ниткой
колеблется пламенем свечки дыханьем
и словом и словом и кажется пыткой
той рыбьей тоски когда губы раскрыты
а в них пустота как комок кислорода
и в той пустоте мы пока еще слиты
единым законом единой природы
нечестно разломят нечестно разделят
нечестно нечестно тебя мне оставят
той осью колесной субботы недельной
в последнем вагоне пустого состава
игольное ушко последних прощаний
остались со мною твои отреченья
плывет мой любимый мышиным собраньем
за теплым теченьем за теплым теченьем
где памяти вашей деревья шумят
какой я останусь каков мой наряд
березой ли белой иль кленом усталым
а может быть елью зеленою стану
а может быть ивой согнусь у дороги
а может сосною сосной недотрогой
какой я останусь? да в этом ли дело
лишь вы бы зимою холодной и белой
огонь разводя мою ветку сломили
Он по пляжу идет, наступая босыми ногами
На оставленный мусор уехавших пьяных гуляк.
Он стремителен так, как срываются звезды ночами.
В этом городе помнит всех женщин, собак и бродяг.
Отпускает стихи, словно птиц, раскрывая ладони.
И они опускаются светлым спокойным дождем,
Если больно тебе, он стихами тебя успокоит,
Он возьмет твою боль, и легко ты забудешь о нем.
А когда отзвенит этот дождь золотыми стаккато,
И когда горизонт скроет голос его и стихи,
Ты монетку достав, бросишь в море, как в детстве когда-то,
Чтоб вернуться к нему, когда будут молитвы тихи.
Жил-был художник. Он рисовал картины. Жила-была женщина. Она любила художника. Их домик стоял на берегу реки с чистой прозрачной водой. С восходом солнца художник брал краски и рисовал все, что видел вокруг. Реку, деревья. Так проходил день.
