Пальцы в латной перчатке неуклюжим движением попытались ухватить лепесток ромашки, но вместо одного зажали два. Рука неосторожно дернулась, лепестки оторвались, и я выругался:
– Дурак! Все сбилось!
– Конечно, дурак, – подтвердила горгулья, глядя на меня своими ехидными глазами цвета холодного камня. – Если ты хотел, чтобы вышло «любит», надо было делать нечетное количество лепестков. И вообще, ты же хотел подарить цветок принцессе!
– Принцессе – ромашку? – я хмыкнул. – Для принцессы я создам особый цветок, которого не было раньше. Алый, страстный, дерзкий, нежный… – по мере того, как я говорил, в моей руке возникало растение с пышным бутоном. Когда цветок полностью оформился, я с гордостью взглянул на горгулью. Чудовище, которое перелетело на менгир, чтобы лучше видеть, скептически проворчало:
– Плагиатор.
– Я? Да что ты говоришь такое?! Где ты видела хоть что-то подобное? Этот цветок я придумал только что! Я назову его – роза. И принцесса…
– Ты капусту видел? – грубо перебила меня горгулья.
Я с сомнением поглядел на розу.
– По-моему, совершенно непохоже. Капуста зеленая, а цветок… – начал я неуверенно.
– Некоторые вещи – вовсе не то, чем они кажутся. Ты шипы по стеблю пусти, – посоветовало несносное создание, – так меньше похоже будет.
– Думаешь? – Я добавил к цветку шипы. – А если принцесса уколется?
– Тем лучше. Дольше помнить будет.
– Только в твое чудовищное сознание могла прийти такая мысль. Нелепица какая-то, – я швырнул розу на землю. – Подарю ей лучше тюльпан, – и, заметив, что горгулья, глядя на возникающий новый цветок, хочет что-то сказать, быстро добавил: – Молчи!
Моя собеседница недовольно нахохлилась и завернулась в крылья. Но тут же не выдержала и спросила:
– Ну а зачем ты, создавая мир, создал в нем девушку, которая тебя не любит?
– Не создавал я никаких девушек, – пробурчал я. – Сам не понимаю, откуда она взялась. И потом, влюбленная в тебя девушка – это неинтересно. Даже если создавать неприступную, но знать, что полюбит рано или поздно – все равно неинтересно. Так что, если уж делать, то…
Я задумался. А потом вспылил:
– Что ты все меня сбиваешь? Мне надо еще обстановку подготовить!
Не глядя больше на горгулью, я передвинул солнце ближе к западу, окрасив его в пурпур, раскидал по небу окровавленные облака и наполнил воздух оранжевой закатной дымкой. Весь мир наполнился покоем.
– Вообще-то, – прозвучал из-за спины ясный, хоть и чуть хрипловатый голос чудовища, – для творца слабовато.
– Много ты понимаешь! – возмутился я. – Девушки любят романтику.
– Ты думаешь, что ответ «да» или «нет» в такой ситуации зависит от высоты солнца над горизонтом?
– А, – отмахнулся я. – Ты монстр, тебе никогда не понять человека. Так… Осталось создать свиту, герольдов, всадников, знамена…
– Когда ты явился к принцессе в виде семи карликов, было смешнее, – последовал уничтожающий комментарий.
Церемониймейстер объявил о моем приходе, двери распахнулись, и я вошел в тронный зал. Передав шлем оруженосцу, я подошел к трону на самое близкое расстояние, дозволенное этикетом. Моя рука держала тюльпан, и я все время опасался, что облаченные в железо пальцы случайно переломят стебель. Совсем рядом передо мной сидела принцесса в окружении придворных. Закатные лучи проникая через окно, бережно касались ее волос. Белое платье обволакивало ее хрупкую фигурку, заставляя трепетать мое сердце. Если я, пусть даже неосознанно или в какой-то грезе, сумел создать столь совершенное существо, то следовало признать, что я гений. Кроткое наивное личико с неправдоподобно большими глазами взирало на меня спокойно и доброжелательно.
