Торопливо шагаю по извилистому коридору
чужого особняка. Мне бы остановиться, неспешно осмотреться, ведь когда еще я
смогу погулять по теневой стороне знакового здания для нашего города.
Экскурсии, которые изредка позволяет устраивать владелец этого великолепия,
никогда не демонстрируют жилую зону. А у меня как раз сейчас эксклюзивная
возможность.
И когда–то раньше я бы отдала за нее все.
Наверное, я иногда завидовала, своему другу, Пете, что он хоть каждый день
может прикасаться к такой жизни.
Но сейчас я бегу. Из–за другого символа
нашего города, из–за оборотней, коих здесь очень много. И сейчас они пришли по
мою душу.
Сердце стучит, как заполошное, а в голове
бьется лишь одна мысль: «Мне не сбежать, я пропала. Меня продадут прямо здесь,
или еще хуже, возьмут по очереди».
– Ааа! – с силой хлещу себя по щекам.
Я не должна ударяться в панику! Стоит мне
потерять самообладание, и все, я пропала.
Полгода с переменным успехом я скрывала
свою сущность, проявившуюся лишь в двадцать один год, когда все уже спокойны и
безмятежны. Этот вечер должен был стать последним, должен был помочь мне наконец
обрести свободу! Петр обещал, чуть ли не клялся, что вывезет меня заграницу с
большим запасом блокиратора запаха. Говорил, что выкрадет дорогостоящее
средство из сейфа отца, мне нужно было лишь прийти на этот вечер вместе с ним,
помочь отвлечь внимание.
И я помогла, отвлекла. И даже средство мы
нашли. Да только совершенно противоположного действия. Жидкость, которой
обрызгал меня друг, вместо блокировки моего естественного аромата увеличила его
шлейф в несколько раз.
Впереди слышатся торопливые шаги, и я,
испуганная, юркаю в ближайшую дверь. Затаиваюсь за ней, едва дыша. Одна надежда
на то, что меня ищут обычные люди. Они едва меня почуют.
– Чисто, ее здесь нет, – произносит
мужской голос, – широко распахивая дверь, за которой я прячусь. – Дальше
разделимся, она не могла далеко убежать.
Когда они уходят, мое тело словно заново
оживает, я впускаю в легкие кислород, зажимая рот ладонью, чтобы не издавать
звуков. Но рано расслабляться.
Выглядываю в коридор и, на ходу разуваясь,
бегу в ту сторону, откуда пришли мужчины. Они сюда вернутся не сразу, у меня
появился шанс.
Поворот, еще один поворот, я теряюсь в
них, голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Из–за бега и паники я
едва дышу. Но вот впереди заветная дверь, тот самый черный ход из особняка
моего персонального ужаса. Дергаю ручку и несколько секунд щурюсь от слишком
яркого света после полутемного коридора.
Но еще до того, как я могу детально рассмотреть
окружающее пространство, шестым чувством понимаю, что попала совсем не туда,
куда так стремилась.
– Вы только посмотрите, ее ищут по всему
особняку, а она сама пришла к нам! – раздается громкий мужской голос.
«Оборотень!» – кричит мое подсознание, и я
торопливо пячусь назад.
– Стой, красавица, – меня останавливают
сильные руки другого незнакомца. Он ненавязчиво прикрывает вожделенную дверь и
подталкивает меня вперед к центру комнаты. – Набегалась уже.
«Этот человек, – на панике все мои органы
чувств обостряются, – как и второй рядом с ним».
Поворачиваю голову и осматриваю остальных
присутствующих в помещении, в котором я оказалась. Здесь стоит запах дорогого
табака и виски. Вдоль одной из стен тянется книжный шкаф, по всему периметру
расставлены мягкие кресла с широкими подлокотниками и столиками рядом, а в
противоположном углу стоит бильярдный стол.
Эдакая комната для мужской компании. Вот
только пятеро, что сидят в своих креслах и глазами пожирают меня, не обычные
мужчины. Это оборотни.
– Твой аромат непередаваем, – тянет один
из них тоном утонченного аристократа, – он как произведение искусства.
Настоящее преступление, что ты хотела его заблокировать!
– Девушка просто молода и неопытна, – говорит
тот, который бросил комментарий, когда я ввалилась к ним. Он встает со своего
кресла и подходит ко мне. – Ну–ну, не бойся, – оборотень двумя пальцами
подцепляет мой локон и прижимает его к своему носу, жадно втягивая воздух, – от
страха ты пахнешь еще сильнее. Если бы не эти стены, тебя бы почуяла половина
города.
После его слов меня начинает бить мелкая
дрожь.
– Отойди от нее, Дирк! – возмущается
третий оборотень. – Мы еще не договорились, как будем делить ее!
«Делить! – мой разум вычленяет лишь это слово.
– Все сейчас будет ровно так, как я и думала».
По моей щеке скатывается одинокая слеза, а
я корю свой организм за то, что даже в обморок вовремя не могу грохнуться.
– Верно, не договорились, – от дальней
стены отходит шестой оборотень, которого в панике я сразу не увидела.
Смаргиваю пелену из глаз.
– Ах! – восклицаю, узнав мужчину.
Он за долю секунды оказывается рядом со
мной, не заморачиваясь на том, чтобы двигаться, как человек. А я искренне считала
его человеком в наши прошлые встречи.
– Ведь мы вовсе не будем договариваться, –
произносит он, грубо отталкивая оборотня, нюхавшего мои волосы. – Девушка моя.
Я заявляю на нее права!
За полгода до
– Прекрасные ромашки для прекрасной Амели
на день рождение! – мой друг Петя протягивает мне букет полевых цветов.
– Не паясничай, – забираю подарок и с
наслаждением вдыхаю его. – Они чудесны, спасибо.
– Не знала, что сыновья олигархов бедно
живут, – тянет моя подруга Жанна, – даже я для родной Амели на розочки
наскребла. Двадцать один год бывает раз в жизни!
– Любой год бывает один раз в жизни, –
спокойно отвечаю Жанне и продолжаю наслаждаться цветами, – а ромашки я люблю, и
Петя об этом знает. Спасибо еще раз, – целую друга в щеку.
– Ну, все, – Жанна в раздражении
закатывает глаза, – заканчивайте, голубки. Лучше идем тусоваться. Я с вами
заплесневею.
– Конечно, идем, Жанночка, все для тебя,
котик, – весело подмигиваю подруге.
После того, как ее сестра повстречала
оборотня и стала его парой, Жанна превратилась в язвительную и меланхоличную
особу. Но мы с Петей все равно любим ее, как подругу, выросшую вместе с нами. И
за ее сестру мы переживали тоже вместе.
– Жанночка, это ведь не разовая интрижка,
они, как две половинки одного целого, – убеждала я подругу несколько месяцев
назад, – он всегда будет ее на руках носить.
– А также контролировать все сферы ее
жизни, включая общение со мной. Ты бы хотела так жить? Когда даже для похода к
родственникам пришлось бы отпрашиваться? – возражала Жанна.
– Из родственников у меня только вы с
Петей. Кровных нет. Но я тоже очень переживаю за твою сестру, она ведь совсем
молоденькая, ей только–только исполнилось восемнадцать.
– Прости, я не хотела, – извинилась
подруга.
– Ничего, мне хватает экстравагантного
имени от кровной родни, – усмехнулась я тогда. – А ты с Катей можешь видеться,
когда захочешь. Подумаешь, всего каких–то несколько сотен километров. За один
день можно обернуться туда и обратно.
