Тихий, странный для этого времени суток и этого места шум застиг меня на кухне.
Спешно, но беззвучно захлопнув дверцу здоровенного черного монстра, больше похожего на космолет, чем на холодильник, я замерла и прислушалась. Может, показалось?
Черт…
Лучше бы показалось…
Но нет. Легкие шаги, едва слышные, едва уловимые, но вполне ощутимые, когда привыкаешь к тишине дома, раздались в холле.
Мраморные полы и мягкие ковры скрадывали, конечно, но… Как я уже говорила, когда привыкаешь к тишине…
Так… Здесь никого не должно быть, никого… Все умотали на новогодние праздники, я совсем одна…
Не одна.
Кто-то вернулся. И этот кто-то – не хозяева.
Шаги другие, более осторожные, вкрадчивые такие…
Поискав взглядом орудие защиты и тут же обругав себя за эту затею, я тихонько приблизилась к дверям, ведущим с кухни в гостиную.
Человек идет сюда, определенно. Из холла только через гостиную путь к лестницам наверх.
Я нащупала мобильный, поставленный на беззвучный режим, но тоже отмела эту идею. Кому собралась звонить, идиотка? Кого извещать? Надо сначала глянуть, может, кто-то из Ковровых вернулся. Забыли что-то…
Человек шел, уже не особенно скрываясь, только почему-то пару раз тормозил в холле, словно разглядывая что-то. На что там можно смотреть? На плохую копию Моне?
Я выглянула аккуратно в гостиную и тут же поняла, что дела мои плохи.
Человек, появившийся в проеме, был высокий, очень крепкий. И одетый в костюм Деда Мороза. С бородой и красной шапкой, полностью скрывавшими его лицо. Но это была не самая плохая новость сейчас.
Человек пришел не один.
Из-за его спины появился еще один, не такой высокий, но, пожалуй, более массивный. Или это его костюм так полнил?
Два Деда Мороза… Ну надо же… Прямо исполнение новогодних желаний для одинокой девушки…
Не моих, если что.
Мне бы спрятаться куда подальше и посидеть тихонько, потому что что-то подсказывает: не поздравлять милых детишек пришли эти Деды в пустой дом в новогоднюю ночь.
А, значит, и свидетели им ни к чему…
Ох… Как же не вовремя все, черт! Как не вовремя!
Поспешно попятившись назад, я начала искать, куда бы спрятаться. Но кухня, современная, навороченная и совершенно монолитная. Ни одного закутка, чтоб ее! Ну кто так строит? Кто так строит?
Не в холодильник же мне лезть? Хотя…
Но нет. Нет.
Я метнулась из кухни в крыло прислуги, рассчитывая там переждать возню, которую непременно затеют эти Деды Морозы в доме.
Пусть затевают. А я посижу где-нибудь под кроватью горничной.
По дороге попалась неприметная дверь. Заглянула, оценив пространство, заполненное швабрами и ведрами, и юркнула туда. Села на пол, поправляя на себе одежду и очень сильно надеясь, что Морозы быстро обшарят дом и свалят. В конце концов, обычно люди, идущие в такой дом, знают, где деньги лежат. Судя по уверенным движениям, именно туда и направились…
Пусть ищут. Я посижу.
Глянув на часы и отмерив новогодним затейникам десять минут, а больше вряд ли понадобится, я затихла и постаралась расслабиться. Сердце билось на редкость заполошно, и это совсем ни в какие ворота не лезло.
Ничего… Ничего, выберусь. Все будет хорошо…
Через десять минут я аккуратно , на четвереньках, выползла из подсобки и быстрой тенью кинулась к выходу.
В доме было тихо, очень тихо.
Наверно, ушли.
Ну, в самом деле, ночевать они здесь явно не будут. И холодильник изучать, как некоторые идиотки, тоже.
Честно, я не ожидала ничего плохого, настолько уверилась в том, что беда обошла стороной.
Потому-то и получила нехилый шок и практически сердечный приступ, когда наткнулась на злой внимательный взгляд мужика, стоящего рядом с входной дверью.
Затормозив на полном ходу, поскользнувшись на гребанном мраморном полу, я, не раздумывая, развернулась и рванула в обратном направлении, чуть ли не на четвереньках, потому что оскальзывалась и периодически помогала себе руками.
Тут-то меня и поймали.
Крепкая лапа, спокойно ухватившая за ворот легкой курточки, не оставила шансов на побег.
Я взвизгнула и повисла в мощном хвате покорной тряпочкой, изображая полное подчинение и ужас. От меня не убудет, в конце концов. А рефлексы не пропьешь…
— Пустите меня, пожалуйста! – заскулила я униженно, — я никому ничего не скажу… Никому ничего, честно-честно…
— Ты кто, блять? – раздался над головой грубый рык, от которого человек с психикой послабее описался бы, нафиг.
— Я? Я? Лика… Лика Коврова… Я живу тут… Отпустите… Я честно никому ничего…
— Дочь хозяев, что ли? Сань, зацени.
— Сколько раз говорил тебе, не звать меня по имени, дубина ты блядская, — к нам приблизился тот первый Дед Мороз, которого я увидела у дверей.
Судя по голосу, был он очень сильно недоволен происходящим. Ну, я бы на его месте тоже не радовалась, да.
Он подошел ближе.
— Поставь ее.
Его подельник тут же повиновался. Установил меня на ноги, придержал, когда пошатнулась, и убрал руки. По пути мягко огладив по талии и заднице. Я поежилась от бесцеремонности, но не отшатнулась, боясь спровоцировать резкими движениями зверей.
— Гладкая сучка, — усмехнулся тот, что поймал меня, а его напарник, Саня, приподнял меня за подбородок жесткими пальцами.
Я послушно вскинула на него взгляд. Ох… страшный какой. Бороду Деда Мороза снял, а у самого-то тоже борода! Русая! И усы! И волосы из-под белого меха шапки тоже русые. А глаза… Жуть невозможная. Светлые, холодные… Такой горло перережет и не изменится в лице. Невольно сглотнула, пытаясь перебороть сухость во рту. И жесткая лапа тут же переползла на беззащитное горло, перекрывая доступ воздуха, крепко, хотя и не больно сжимая:
— Лика, говоришь? Коврова? А какого хера ты не с родителями, Лика Коврова?
— Я-а-а-а… Просто… Передумала…
Слова было сложно выталкивать из пересохшей глотки, но я старалась. Бормотала какие-то глупости, не отводя взгляда от жутких светлых глаз Сани.
«Они меня не оставят в живых, - мелькнула совершенно ясная и простая в своей обреченности мысль, - я видела их лица. Они меня убьют…»
От осознания своей неизбежной смерти стало невероятно плохо, так, что слезы сами собой потекли из глаз. При всем этом я не отводила взгляда от лица Сани и не моргала, а еще что-то бормотала пересохшими губами.
— Пусти ее, Сань, — спокойно попросил тот мужик, что стоял сзади, — напугал до усрачки девку.
— Ничего, ей полезно, — усмехнулся Саня, — сговорчивей будет.
— Я и так очень-очень сговорчивая, — тут же забормотала я, — очень-очень. Я никому ничего… Честно… Отпустите пожалуйста… Мне больно…
Саня отпустил, и я , не удержавшись, отшатнулась назад, только сейчас осознав, что все это время стояла на носочках.
Меня поймали, не дав упасть, уже знакомые лапы второго Деда Мороза, мягко подхватили за талию, установили… да так и остались лежать. А я не посмела высвободиться.
