Знаменитая магнолия, давшая название вилле, почти полностью закрывала свет в гостиной, и там всегда царила полутьма. Леди Камилла активировала осветительный кристалл, села в кресло и пригласила стражника занять место напротив. Полина расположилась на диване.
- Итак? – спросила она требовательно. – Что там произошло? Кто-то умер, я была права?
- Госпожа Разумова, не так быстро! – Костас Стоматули поднял ладони. – Всё-таки вопросы здесь задаю я.
- Всю жизнь мечтала услышать эту фразу, - просияла леди Камилла. – Ну, так задавайте же!
- Когда вы в последний раз видели обитателей виллы «Глория»?
Дамы переглянулись, и Полина ответила осторожно.
- Смотря кого. Я, например, с госпожой Мингард не встречалась вообще, как и с её аккомпаниатором. Даже не знаю, как его зовут. А секретаря… - тут она остановилась, потому что имя секретаря забыла напрочь.
- Господина Микеле Кастелло мы видели вчера днём, - подхватила Камилла. – Он заходил часов в пять, перед началом грозы. Выпил коктейль, мы поболтали, Кастелло забрал свою собаку и ушёл. Так всё же, господин суб-лейтенант, откройте секрет – что произошло?
- Вы были правы, госпожа Разумова, - вздохнул офицер. – Там в саду виллы «Глория» действительно найдено тело вот этого самого господина секретаря. И, что примечательно, на вилле никого больше нет. Даже упомянутой вами собаки.
- Это ужасно, - Камилла всплеснула руками. – Мне очень нравился господин Кастелло! Что с ним случилось? Неужели это был сердечный приступ? И мы могли бы его спасти, если бы заметили раньше!..
- Нет-нет, миледи, боюсь, дело тут совсем в другом. Конечно, будет ещё вскрытие, но… наш маг-медик предположил, что покойный был отравлен.
Тут суб-лейтенанта позвали из сада, он извинился и вышел.
Юра тихонько вдвинулся в гостиную и спросил:
- Кто же его отравил, если на вилле никого нет? И куда делась эта, как её… Бонни?
- Банни, - мрачно ответила леди Камилла. – Получается, что за ней кто-то должен был вернуться.
- Н-да… Во время шторма там могли хоть на барабанах играть, мы бы не услышали, - Полина покачала головой.
- Услышали бы, - заспорил Юрка. – Шторм же не всё время шумит, я вчера долго слушал и смотрел. Пока волна откатывается, совсем тихо, а потом бух в берег! И снова откатывается…
- Всё равно мы ничего не можем предполагать, слишком мало исходных данных… - начала говорить его тётушка.
Но тут с улицы послышался голос, и леди Камилла прижала палец к губам.
- В чём дело? – вопрошал громкий женский голос с такими капризными интонациями, что Полина живо представила себе пышную фигуру и высокую причёску примадонны, чёрную, как ночь. – Я хочу сейчас же попасть на свою виллу. Господин Стоматули, разберитесь немедленно!
Успокаивающее «бу-бу-бу» нисколько не подействовало, и сопрано взвилось на следующую ступень.
- Нет, я не желаю знать, что тут случилось! Меня не было всего-то меньше суток, и уже какой-то беспорядок! Что? – тут великая певица замолчала и заговорила совершенно нормальным голосом. – Кастелло мёртв? Святая Бригита, что произошло? – тихий мужской голос, по-видимому, попросил госпожу Мингард о чем-то, потому что она опять включила примадонну. - Я не желаю, чтобы меня допрашивали! Ну, хорошо, согласна ответить на несколько вопросов, но… Но я хочу, чтобы при этом кто-нибудь присутствовал. Нет, моя камеристка не годится, она будет считать мой пульс и держать наготове нюхательные соли. Вы попросите соседку? Ну, я не уверена… Ах, леди Конвей? Что же вы сразу не сказали! Дорогая моя, где вы? Неужели эти чудовища держат вас взаперти?
В коридоре раздался стук каблуков, и дамы отскочили от раскрытого окна, возле которого в упоении подслушивали.
- Мы встречались пару раз на раутах, и я уверена, что она меня не помнит! – успела шепнуть Полине леди Камилла.
Певица вошла в гостиную, словно на сцену, ожидая аплодисментов. За её правым плечом семенила хорошенькая брюнетка с пикантной родинкой над верхней губой. В хвосте этой небольшой процессии шёл суб-лейтенант.
Соня Мингард распахнула объятия, безошибочно выбрав, кто из двух женщин является леди Конвей.
- Как я рада, что вы здесь!
Полина смотрела во все глаза и удивлялась: всё, что она себе напредставляла, было неверно! Соня была хрупкой блондинкой, её огромные голубые глаза смотрели на мир так наивно, словно принадлежали пятилетней девочке из какого-нибудь крохотного городка во Фландрии, а голос… голос звучал, как музыка.
- Представляете, леди Конвей, эти ужасные стражники сообщили. что мой секретарь умер. И теперь хотят меня допрашивать!
- Опрашивать, госпожа Мингард. Всего лишь несколько вопросов, и всё, - попытался защититься суб-лейтенант, но ураган по имени Соня снёс его легким движением брови.
- Прошу вас, дорогая, побудьте со мной во время допроса! – певица умоляюще сложила руки.
- Разумеется, я и моя подруга мисс Майнд поприсутствуем. Если господин суб-лейтенант не будет возражать, - Камилла погладила Соню по руке.
Та встрепенулась:
- Мисс Майнд? О, простите меня, я так переволновалась, что ничего вокруг не вижу. Вы ведь не сердитесь?
Полина молча покачала головой. Пожалуй, Сони Мингард для неё было многовато.
Зато встрепенулся Костас Стоматули:
- Позвольте, но в протоколе вы названы другой фамилией! – он взмахнул папкой с парой сиротливых листочков. – Вот, госпожа Аполлинария Разумова!
- Ну да, конечно. Мисс Майнд – это просто шутливое дружеское прозвище, перевод моей фамилии с русского на бритвальдский. И, если вы не возражаете, мы с леди Конвей готовы присутствовать при вашей беседе со свидетельницей.
Суб-лейтенант вздохнул и, вытащив из кармана белоснежный платок, вытер лоб. Кажется, ему тоже было слишком много…
Примерно через двадцать минут всё устаканилось: дамы расселись в креслах, камеристка встала за спиной певицы с пузырьком нюхательных солей наперевес, Костас устроился на жёстком стуле и попросил:
- Госпожа Мингард, для начала, расскажите, пожалуйста, о вашем секретаре. Откуда он, как давно у вас работает, и вообще – что за человек?
- Микеле… - Соня задумалась и на миг перестала выглядеть примадонной. – Он был хорошим человеком, - сказала она твёрдо. – Вот просто хорошим, и всё.
Тут суб-лейтенант открыл было рот, чтобы задать вопрос, но леди Камилла приложила палец к губам и покачала головой. Соня же продолжала, не заметив этой маленькой пантомимы:
- Он работал у меня с марта этого года, получается… чуть больше четырёх месяцев. Я пела в Лютеции, и моя тогдашняя секретарша, мадемуазель Бувье, вышла замуж. Так внезапно! Но я рада за неё, правда! Ну вот, через неделю контракт с Опера Гарнье закончился, секретаря я найти не успела, нужно было переезжать в Медиоланум, потому что в «Ла Скала» с третьего марта начинались представления «Нормы».
