Сердце не обманешь.
Оно чувствительнее любого детектора лжи.
Но почему мы так редко ему доверяем?
Диана Рымарь
Глава 1. Она или не она?
Позже Арам поймет, что именно этот день и эта встреча были для него судьбоносными.
«Она или не она?» — эта мысль тупой булавкой тыкала его мозг на протяжении последнего часа.
В вестибюле отеля Арам Барсегян встретил девушку, жутко похожую на ту, которую уже давно даже искать перестал. Те же миловидные черты лица: большие карие глаза, губы сердечком, изящная шея. Однако отличия тоже имелись: вместо серого цвета волос насыщенный темно-каштановый, тугую косу сменили крупные кудри, да и одета модно — в синие джинсы, бежевую кофточку с вырезом вместо неизменной юбки в пол. Все это было очень нехарактерно для маленькой серой мышки — Евы Соловьевой. Могла ли так измениться?
Арам видел ее всего каких-то несколько секунд: она прошла мимо, поправляя аккуратный белый фартук, и скрылась в дверях кондитерской. Но этих нескольких секунд ему хватило, чтобы мозг начало лихорадить.
Он бы бросился следом, но пришел сюда с отцом совсем не для того, чтобы охотиться на русских баб.
— Сын, внимательнее, — одернул его Баграт Арсенович. — Не в игрушки играем, важное дело делаем. Необходимо все тщательно проверить и осмотреть.
— Я вам все хоть по двадцать раз покажу, — растянул губы в улыбке толстый седовласый турок, владелец отеля, который Барсегяны собирались купить.
И повел их наверх — продолжать показывать их возможные будущие владения.
— В этой сделке нет двойного дна, — заявил турок.
«Если отель такой хороший и прибыльный, что ж ты его продаешь? Тем более готов так подвинуться в цене», — отметил про себя Арам.
И он, и его отец, Баграт Арсенович, понимали: двойное дно было, не могло его не быть. И лишь от того, насколько глубоким оно окажется, зависело, стоила ли овчинка выделки.
Впрочем, на первый взгляд все оказалось пристойным.
Пятиэтажный отель неподалеку от центра города со сравнительно свежим ремонтом и штатом вышколенной прислуги. Помещения на первом этаже сданы в аренду под ресторан, кондитерскую и пару сувенирных магазинов со стабильным доходом — тоже хороший бонус.
Юристы отца уже все проверили практически под микроскопом, но Баграт Барсегян не принимал никаких важных решений, как следует не проверив все лично, чему и учил сына.
Пройдясь по каждому этажу, трое мужчин направились в кабинет нынешнего владельца отеля проверять документацию.
«Могла ли Ева так измениться?» — Арам все продолжал задаваться одним и тем же вопросом.
Измениться может каждый человек, а девушкам это даже проще сделать.
Но Арам-то… Арам остался прежним! Точнее, был вполне узнаваем: такая же прическа, как в школе и университете, — жесткий ежик черных волос, даром что недавно стукнуло двадцать шесть. Если их хоть чуть-чуть отрастишь, вьются как у барана, а ассоциаций с бараном Араму никогда не хотелось. Телосложение тоже не слишком изменилось: лишних килограммов не наел, разве что с возрастом стал подобно отцу шире в плечах, отчего при росте метр восемьдесят пять смотрелся гораздо значительнее.
Однако псевдо-Ева посмотрела на него как на абсолютно чужого человека. Если бы это была на самом деле Соловьева, она обязательно его бы узнала, но он этого не почувствовал.
Жутко похожа... И все-таки, скорее всего, не она. Или она?
Когда отец уселся за стол и со вкусом вгрызся в документацию, просматривая бесконечные папки с файлами, Арам подошел к нему и шепнул на ухо:
— Я пойду, осмотрюсь сам еще раз, переговорю с людьми.
— Хорошая идея, Арам, сходи, — кивнул тот и уткнулся в так любимые им цифры.
Арам поспешил на первый этаж.
Должен был, просто обязан проверить все как есть. Раз девчонка одета в фартук, значит, здесь работала, так?
Барсегян-младший спустился на лифте и зашагал прямиком в кондитерскую. Зашел, оглядел небольшое помещение: всего шесть столиков в зале и витрина, сплошь заставленная вкусностями, от которых во рту значительно прибавилось слюны.
За прилавком никого не оказалось, но как только он позвал, в дверях кухни появилась она — видение из прошлого.
Он смотрел на нее и чувствовал, как внутри всё начало зудеть от желания приблизиться, дотронуться руками, губами, смять ее в объятиях, впечатать в себя, да так и оставить. В крови тут же разгулялась ударная доза эндорфинов, как обычно бывало при встрече — он всегда был ей рад до одури.
По ощущениям Арам как будто в прошлое провалился, словно он не взрослый мужчина, а по-прежнему подросток, тело которого насквозь пропитано гормонами.
Барсегян никогда не мог держаться от нее подальше. И ни к кому больше не испытывал подобного притяжения.
— Ева, это ты? — спросил он без обиняков, хотя можно было не спрашивать, тело уже знало ответ, и плевать, что восемь лет ее не видел.
К тому же по глазам понял: узнала, а раньше просто не пожелала показать.
— Зачем задаешь вопрос, раз ответ очевиден? — услышал он ее мелодичный голос.
Недаром фамилия у нее Соловьева. Арам бы слушал и слушал, очень ему не хватало звука ее голоса, хотя она и раньше не баловала его беседами.
— Ты очень изменилась, Ева… — прохрипел он, не зная, что еще сказать.
И тут вдруг из кухни выбежала девчонка, очень на Соловьеву похожая. Те же крупные каштановые кудри, разрез карих глаз, форма губ сердечком. Дочь? Вероятно, хотя кольца на руке матери видно не было. Значит, не замужем. Невысокой Еве ребенок оказался где-то по грудь, от силы метр двадцать ростом.
Внутренности Арама будто обдало кипятком.
«Это может быть мой ребенок? — тут же задался вопросом он. — Так… спали мы в восемнадцать, нам сейчас по двадцать шесть, значит, если чисто теоретически предположить, что девчонка может быть моя, ей должно быть семь. А этой сколько? И вообще, как выглядят семилетние девочки?»
Ох, если бы он знал. Но своих детей у Арама еще не было, а у братьев одни сплошные сыновья, очень рослые к тому же.
— Сколько ей лет? — спросил он деловым тоном.
И без того огромные глаза Евы стали еще больше.
— Шесть, — тут же выпалила она.
«Не моя…» — выдохнул Арам то ли с радостью, то ли с расстройством.
А потом подметил обиженный взгляд девчонки и возмущенный возглас:
— Мам, ну ты чего? Мне же семь. Се-э-эмь, ты забыла, что ли?
