Посвящается городу, где я родился.
Городу с такой непростой, но героической судьбой.
А также всем моим бабушкам и дедушкам,
прошедшим Великую отечественную войну
Джейн уютно расположилась в массивном кожаном кресле в кабинете своего отца. Полуденное калифорнийское солнце безжалостно проникало во все доступные уголки их большого особняка в викторианском стиле на берегу океана. Было знойно и безветренно. При этом в доме было суетно. Мать Джейн громко раздавала указания многочисленной прислуге. Во всю шла подготовка к большому приему гостей по случаю заключения очередной крупной сделки при посредничестве отца Джейн. Он был самым успешным адвокатом на всем западном побережье, поэтому представлял интересы как крупного американского бизнеса, так и правительства, также принимал участие в законотворчестве.
Её мать, Маргарет, происходившая из древнего аристократического европейского рода, строго следовала пожеланиям мужа, никогда не вмешивалась в его дела и всегда с огромным уважением и почтением относилась к нему. С Джейн она была холодна, но с рождением Альфреда, её младшего брата в ней стали "просыпаться" материнские чувства. Она стала активно участвовать в его воспитании. Джейн же с малых лет воспитывала старая гувернантка Бетти, фактически заменившая ей мать.
Погрузившись в сладкую дрёму, Джейн оказалась на прекрасной лесной поляне, усыпанной полевыми цветами, недалеко паслись её любимые единороги. Один из них совсем малыш, словно бабочка, порхал над ней и едва заметно касался своими крохотными крылышками её щеки. Вдруг раздался непонятный шорох. Она открыла глаза. Кто-то тихо скребся снаружи. Она подбежала к двери, слегка приоткрыв одну из створок. На пороге стоял её брат Альфред. Он испуганно прошептал: “Джи, ты опять здесь?! Мама тебя ищет. Я понял, где ты спряталась. Но ей сказал, что ты гуляешь по пляжу. Очень не хочу, чтобы тебя наказали". Джейн улыбнулась и обняла брата: "Спасибо, Аль! Ты самый лучший в мире брат!". Чмокнув его в щёку, она выбежала из кабинета.
Маргарет, увидев Джейн, нахмурились: " Ты опять где-то ходишь. Витаешь в облаках. Сегодня очень важный ужин. К 18.00 ты должна быть готова. Одета и причесана. И прошу тебя не опозорь нас с отцом. Тебе предстоит сыграть несколько сонат. И ещё – не перепутай столовые приборы, как в прошлый раз". Джейн виновато улыбнулась. Да, она изучала этикет. Но для неё это было мукой. Она вообще не понимала, зачем нужно бесчисленное количество ножей и вилок, когда достаточно одного прибора.
Предстоящий прием был её очередным испытанием. Но была в этой бочке дегтя своя ложка мёда. На банкете должен быть её друг Фрэнки. Так она называла Фрэнка Синатру, известного певца, популярность которого распространилась далеко за пределы Америки. В нынешнем 1941 году он был на пике популярности. Когда он только начинал свою карьеру на эстраде, с деньгами было туго. А он угодил в одну криминальную историю. Eё отец помог ему безвозмездно, буквально вытащил из тюрьмы. С тех пор у них сложились очень добрые взаимоотношения. Он часто бывал у них дома. Молодой, красивый с прекрасным голосом он очаровал Джейн, и они подружились. И когда отец наконец поддался её уговорам и купил пони, о котором она мечтала. Джейн, не задумываясь назвала его Фрэнки, в честь Синатры.
После наставлений матери она пошла к своей гувернантке Бетти. Подойдя к двери, она тихонько постучала: “Бетти, милая, можно к тебе?“. Дверь открылась. На пороге стояла пожилая улыбающаяся женщина. Её взгляд излучал материнское тепло и ласку. Она обняла Джейн, поцеловала её пшеничную макушку и произнесла: " Девочка моя, где же ты ходишь? Твоя мама нервничает. Тебя надо приодеть, причесать. К шести часам я из тебя, моей маленькой золушки, сделаю принцессу". Джейн засмеялась: " Это будет шикарно. Бетти, представляешь, приедет Фрэнки».
Не заметно наступил вечер. В сумерках дом мерцал сотнями огней. Гости прибывали. Мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях. Джейн спустилась вниз в половине седьмого. Огромная гостиная была заполнена людьми. Они стояли группами, по несколько человек и что-то обсуждали друг с другом. Ей пришлось идти сквозь толпу и делать реверансы то в одну, то в другую сторону. Тут она увидела отца, разговаривающего с высоким человеком в белоснежном смокинге. Джейн подошла, улыбаясь, и сделала реверанс. "А это ты, моя маленькая принцесса! Познакомься это господин Шольц из Германии. Мы сегодня отмечаем наше успешное сотрудничество"– произнес он. Шольц улыбался. Но от его взгляда, пристального, немигающего, веяло каким-то холодом. Джейн невольно содрогнулась. Он обратился к ней с едва заметным акцентом: "Уважаемая леди! Ваш отец сказал, что вы прекрасно играете. У меня к вам маленькая просьба – исполнить что-нибудь на ваш вкус из репертуара Вагнера. Он очень популярен у нас. Наш фюрер его боготворит". Джейн с трудом отвела взгляд и тихонько прошептала: "Да, конечно!". И тут она увидела на лацкане пиджака Шольца необычный маленький круглый значок: черный крест с ломаными концами на белом фоне и обрамлённый красной каймой по кругу. Она пошла дальше, машинально продолжая делать реверансы гостям. Высокий иностранец со странным значком не выходил у неё из головы. Неожиданно кто-то схватил её за плечи и развернул на 180 градусов. Она увидела улыбающегося Синатру. " Ну здравствуй, мой славный дружочек, ты меня даже не заметила. У тебя какой-то потерянный вид. Что-то случилось?“. Джейн улыбнулась: “О Фрэнки, как я рада! Я, видимо, волнуюсь. Так много важных гостей “ Фрэнк воскликнул: " Всё хорошо, девочка моя! Я буду с тобой." Она залилась румянцем:" Какой ты чудесный, Фрэнки. Настоящий друг. Я буду очень рада". Дальше все пошло своим чередом. После ужина Джейн под аплодисменты исполнила на рояле несколько классических произведений. Когда она исполняла "Полет Валькирии" Вагнера, то невольно подняла глаза и увидела Шольца. Лицо его скривила безумная улыбка, взгляд помутнел. Ей стало по-настоящему страшно. Словно неведомая ледяная молния пронзила на сквозь. Она с трудом доиграла. Не обращая внимание на овации и не замечая никого, поднялась на второй этаж. Добралась до своей комнаты. Без сил опустилась на кровать и закрыла глаза, провалившись в черную бездну.
Сначала был сплошная тьма. Лишь изредка мелькали какие-то белесые лица, непонятные силуэты. Иногда они кружили, нашептывали ей что-то нечленораздельное. Неожиданно на черном фоне вспыхнул белый круг на его фоне черный крест с ломаными концами обрамлённый по всему диаметру красной полосой. В нем, посредине – раскрытая пасть, то ли собачья, то ли волчья. Приблизившись, она была готова её поглотить. Вдруг все это покрылось сотнями трещин и осыпалось, словно разбитое зеркало. Перед ней предстала любимая лесная поляна, залитая солнцем. Многочисленные бабочки всевозможных расцветок порхали над ней. Вдруг на поляну выпорхнула стайка единорогов. Это были совсем малыши. И один из них подлетел и стал ластится. На другом конце поляны она увидела худенькую девочку в простом белом платье.
