ГЛАВА 1. Я попала!
- Клаус! Клаус, ко мне!
Я всматривалась в кусты, но в их темноте мой чёрный лабрадор просто растворился, как будто его и не было. Ломиться через колючки не хотелось. Поэтому я бегала вокруг, трясла поводком, пищала игрушкой и кричала имя пса на все лады.
Где-то вдалеке залаяла басом крупная собака.
Клаус шуршал в кустах.
Вокруг больше не было никого. Только чёртовы кусты, шум с автодороги вдалеке и высокий женский голос по телефону из открытого окна ближайшей высотки.
- Клаус, - в отчаянье предупредила я. – Если я приду и тебя поймаю, мы тут же пойдём домой, так что лучше выходи сам!
В ответ мой очень хороший мальчик вдруг зарычал.
Страшно, угрожающе!
Клаус никогда в жизни не позволил бы себе рычать. Никогда!
Тут уж я, не раздумывая, бросилась в кусты. Приготовилась бить поводком и швыряться игрушкой. Колючки царапали кожу, но я уже их не чувствовала. Если кто-то напал на мою собаку… Ох я его!
Но за кустами никого не было. Клаус стоял, весь в перламутровом сиянии от огромной, просто гигантской раковины, стоявшей на попа у берёзы. Сзади, после чистого поля, бежала лента дороги. И больше никого.
- Что ты тут нашёл? – спросила я, удивлённая. Раковина была не та, что на кухне для мытья посуды, а двустворчатый моллюск. Ну, их ещё ловцы вытаскивают из моря, чтобы жемчуг найти. Только в этой никакого жемчуга не было. Только перламутровые изнутри створки. И сияние. Ослепляющее… Гипнотизирующее.
На него-то и смотрел Клаус, вытянувшись в струнку и даже лапу переднюю приподняв. Нюхал, нюхал. Я подошла к собаке, хотела прицепить поводок на ошейник, но Клаус отскочил ближе к раковине, чуть помахав хвостом. Всем своим видом собака говорила: не уйду отсюда, пока не обнюхаю это ранее не виданное чудо.
Мне тоже стало интересно. Кто и как сделал такую красотень, зачем притащил сюда, зачем оставил включённой?
Я протянула руку в направлении к раковине, но никакого особого тепла не ощутила. Светодиоды, наверное. Всё сияло так загадочно, так маняще. Вот и Клаус уже на расстоянии одного прыжка. Нет, надо его хватать и бежать домой, а вдруг радиация какая-нибудь?!
- Клаус, а кто хороший мальчик? Кто с мамой домой пойдёт? – дрожащим голосом спросила я собаку, которая не обращала на меня никакого внимания. И это само по себе было странным явлением. Клаус всегда бежал ко мне на «хорошего мальчика»!
Нет, это уже ни в какие ворота!
Рассердившись на собаку, я шагнула к нему, решительно держа открытый карабин поводка наизготовку, но, конечно же, споткнулась на кочке. Мячик выскользнул из рук и поскакал по неровной траве, отчаянно пища при каждом ударе о землю. Разумеется, прямо к раковине. Завис перед ней.
И мячик втянуло внутрь!
Клаус не выдержал и прыгнул. Как это – украли его любимый мячик!
Я, матерясь, прыгнула вслед.
А потом нас подхватило, закрутило, как на сумасшедшей карусели, в которой сломанный движок ускоряет верчение до космонавтских нагрузок, и я…
Вцепившись в ошейник Клауса, я завизжала и отключилась.
Сознание возвращалось по частям.
Сначала в черноту мозга приоткрыл дверцу слух. Робко вошёл. Равномерное гудение набата утихло, зато появился отрывистый шум, который я определила как голоса. Сначала это были просто «бу-бу-бу», а потом приблизились, и я различила слова:
- Кого ты притянул?
Женский голос – не слишком приятный. Не люблю, когда человек постоянно кричит, даже если говорит тихо.
Мужской ответил с некоторым почтением, но всё равно резко:
- Кто притянулся, того и взяли. Какая вам разница?
- Это тело… Просто фи! Придётся менять гардероб!
- Лучше поменять гардероб, чем…
- Ах, замолчите! Я плачу вам большие деньги и даже не уверена, что всё получится!
- Вы же видите, пока всё работает.
- Пока! Слушайте, а она нас видит? Слышит?
Нет, не вижу, но слышу. Э, я всё слышу! Что за…
Меня похитили? Вместе с собакой? Зачем?
Твою мать, на органы продадут?!
Я бы заорала, если бы могла. Но тело меня не слушалось. Как будто я существовала вне его – слепая и лишённая осязания. И где Клаус? Что вообще происходит?
Будь я в теле, закатила бы истерику, наверное. А так оставалось просто ждать. Чего-нибудь. Хоть чего.
И это что-то не замедлило случиться.
- В общем, действуйте, - велел женский голос. – Я готова.
- Прекрасно, миледи, - ответил мужской.
Э! Стоп! Я не готова! К чему мы там готовимся? У меня начнут почку вырезать? Я против, слышите?! Я категорически против!
Но кто бы меня послушал, если я даже сказать этого не могу.
В черноте сознания, или где там я плавала, нечто неуловимо изменилось. То ли разряды электрические, то ли мелкие мошки, которые начали меня кусать. Ну такое… Покусывать. Я бы отмахалась, но не могла. Я вообще ничего не могла – только беспомощно ругаться матом. В голове.
А потом…
Потом меня взорвали.
Нет, сначала я услышала мужской голос, тупо бормотавший что-то на непонятном языке. По плавности и по окончаниям я подумала, что это латынь, но слова были незнакомые. Однако звучало внушительно. То ли молитва, то ли…
Заклинание! Да-да, если бы профессор из самой знаменитой школы магии решил заняться придумыванием новых заклинаний, он говорил бы то же самое! Но бормотание длилось недолго. Меня тряхнуло раз, другой, и вдруг…
Вспышка!
Ещё одна!
И последняя.
И с этой последней вспышкой я умерла окончательно, с тоской подумав: я так и не узнаю, что случилось с Клаусом.
Но умереть мне всё же не удалось.
А когда мне везло? Никогда. Ни семьи, ни отличных подруг, с которыми можно распить бутылку вина на кухне, ни мужа с детьми. Ладно, вру. Мне повезло с Клаусом. А ещё говорят, что счастье нельзя купить за деньги…
Сначала ко мне снова вернулся слух. Шум. Деревья шумят. Ветер. Журчит вода. Какая вода, должна быть дорога! Мы же с Клаусом возле дороги гуляли…
Потом вернулось осязание, а с ним и мышечная сила. Лицо что-то щекотало, и я рукой попробовала отмахнуться. Не получилось. Открыв глаза, я увидела, что лежу в траве. И трава эта как раз щекочет.
Зато зрение вернулось!
И я разглядела травку. Не пырей, в котором любят селиться клещи! Газон! Настоящий газон с клумбами. А на клумбах – роскошные цветы! А над цветами жужжат пчёлы…
Где это я?
- Клаус, - позвала автоматически и ужаснулась. Голос! Что с моим голосом? Почему он такой высокий и визгливый?
- Клаус, - прошептала, экспериментируя. Чуть повысила тон, стараясь не кричать: - Кла-аус!
- Миледи, миледи!
Я приподнялась на локтях, чтобы осмотреться повнимательнее. И чуть обратно в обморок не свалилась: на мне было чёрное платье. И не просто какое-то там чёрное платье! А, чёрт побери, шерстяное, закрытое от горла, с длинными рукавами, с пуговичками по всему лифу, длинное до кончиков пальцев на ногах пышное чёрное платье! Со складочками, конечно, с тесьмой чёрного цвета, с финтифлюшками по рукавам, с оборками по манжетам – но это было чёрное-чёрное кошмарное платье!
