Дядя Миша. Записки шлюхи. Глава 1
Записки шлюхи.
У очередного клиентабыла одна маленькая просьба, он хотел, чтобы я была в клетчатой
короткой юбке, чёрных гетрах и белой блузке, и называла его “дядя Миша”.
При слове “дядя”, почему то представила себе мужчину лет пятидесяти с короткой
белой бородкой, и костюме тройке. Неужели ему и правда, лет пятьдесят? Вот так
молодожён! Ну, раз пациент хочет, почему бы и нет? Тем более всё это вещи у
меня есть.
Ровно в двенадцать дня, в квартире которую я сняла на три часа, пропищал
китайский дверной звонок. Я знала кто там, поэтому безбоязненно открыла дверь.
Мужчина и правда, был не молод, примерно лет сорока пяти.
– Дядя Миша – представился он.
– Карина – вежливо ответила я, делая маленький книксен,– вас так и называть?
– решила уточнить.
– Да, именно так.
Я была уверена, что он преподаватель в каком ни будь институте, и его
сегодняшняя просьба связана с одной из его студенток. Оказалось, нет. Правда,
он не очень хотел об этом говорить, пришлось достать "аварийный запас' в
виде маленькой фляжки коньяка и шоколадки. Через полчаса осторожных расспросов,
и поглаживаний по плечу, он всё рассказал. Он очень хотел это рассказать,
просто ему не с кем было поделиться, и стыдно от своих желаний. Он даже мне
рассказывая, что произошло, постоянно краснел и сбивался. Всё оказалось простым,
и в то же время сложным.
С первой женой развёлся пять лет назад, и вот, после стольких лет
одиночества встретил и полюбил женщину. У них всё хорошо, всё кроме одного, и
проблема эта у него. У неё есть взрослая дочь восемнадцати лет, и вот она то, и
стала для него проблемой. Она снится ему каждую ночь, каждый его сон
заканчивается мокрым пятном на трусах. Он любит свою будущую жену, и точно не
испытывает чувств к падчерице, но как только наступает ночь, и он засыпает, всё
становится совершенно наоборот. Она его совершенно не стесняется, может ходить
перед ним в трусиках и бюстгальтере, то ли специально, то ли считая его членом
семьи. Он обычный мужчина, и девушка ходящая мимо него в трусиках, конечно же
не оставляет его организм равнодушным к своим прелестям.
Так вот, когда он сказал, чем он во сне занимается с падчерицей, я
удивилась. Нет бы просто поставить её раком и драть в обе дырки, так нет же, он
с ней разговаривает! Это что за извращение? Так он ещё и кончает от этого!
Каждый сон, она одета одинаково, именно так, как я сейчас. Мне стало грустно,
сегодня меня точно не трахнут, и это печально. Сегодня ко мне в гости пришёл
балабол – задушевник, или как ещё это назвать?
А вот то, что произошло дальше, оказалось очень интересным. Я то, по
наивности думала, что мы просто поговорим на какие ни будь совершенно свободные
темы, а всё оказалось совсем не так. Он заставил меня вспомнить самые интимные
подробности моей жизни, причём не сегодняшней, а той, когда я была молодой
девушкой. Он подошёл к кровати, но не стал ложиться, а сел в стоящее рядом
кресло. Посадил меня к себе на колени, я обняла его за шею, его губы
приблизились к моему уху, и я услышала его шёпот: “Расскажи мне о том, как тебя
первый раз лапали. Только, мне не нужны твои воспоминания из юного возраста,
давай, начнём лет с восемнадцати, с возраста, когда мужские руки на твоём теле
приносят совсем другие ощущения и чувства. Рассказывай мне на ухо”
Я, конечно, удивилась его просьбе. О таком не рассказывают даже своим лучшим
подругам, тем более, он хочет, чтобы я вспомнила свои ощущения от этого. Я
сделала вид, что вспоминаю, хотя вспоминать то было и не надо, я помню это
самый раз. Нет, конечно же, мальчики хватали меня за попку и сиськи, когда я
училась в школе, но это было так, шалости и мне это не нравилось. И никогда не
было такого, чтобы этим занималось сразу пять человек. Никогда, пока я не
поступила на первый курс. Мужчина терпеливо ждал моего рассказа. И я начала
шептать ему на ухо самые сокровенные свои тайны.
Это случилось на первом курсе института, мне на тот момент было чуть больше
восемнадцати лет. Я была самой обычной серой мышкой зубрилой, такой же, как и в
школе. Девушкой, которую не приглашали на дни рождения и школьные дискотеки,
девушкой, для которой учёба была на первом месте. Мальчики меня не
интересовали, ведь я поступила в институт, чтобы учиться. В обычный вечер
пятницы, я шла из студенческой кухни в свою комнату. Всё было как в любой день
перед выходными. Подвыпившие студенты обоих полов шатались по общаге. Я
проходила мимо компании второкурсников, как неожиданно (или специально) в
коридоре погас свет. Я не испугалась, старые пробки в щитке вылетали пару раз в
неделю, и к этому уже все привыкли.
Я совершенно спокойно шла дальше, как почувствовала, что меня кто – то
шлёпнул по заднице. Звук удара был словно командой для всех остальных ребят
стоящих в темноте. Через секунду я почувствовала на себе десяток рук. А я ещё
из – за жары, лифчик не надела. Вот же, дура! Касания были не очень смелыми,
лёгкими, пугливыми. Они сделали это совершенно спонтанно, и ещё не до конца
освоились в этой ситуации. Но, с каждой секундой они становились всё наглее и
настойчивее. Мне уже не стесняясь мяли сиськи, руки ныряли под платье и гладили
ножки, касались через трусики промежности. Если бы не платье, они бы уже давно
залезли в трусики.
“Тихо, к сиськам не лезьте, сейчас я сделаю фокус” – голос в темноте был
задорным и весёлым.
Ребята перестали тискать мою грудь, какой то умник вывалил мои сиськи через
разрез декольте, поверх платья. Столько прикосновений, сжатий, поглаживаний и
покручиваний сосков за одну секунду я не испытывала больше никогда.
“Подол ей задерите” – услышала я голос в темноте.
Шустрые руки задрали платье и жадно лапали попку через тонкую ткань трусов.
Кто – то, схватил за руки не давая сопротивляться, и чуть стянул трусики. Три
туки тёрли и мяли мою юную писечку. Я была в таком шоке, что не смогла даже
закричать. А эти продолжали, негромко переговариваясь и посмеиваясь, выражая
восхищение происходящим и моим телом.
“О, да!”
“Классная жопа”
“Супер!”
“Сиськи класс”
“О, мохнатка зачётная”
И знаешь, что было самым ужасным? Я потекла. Соски торчали словно
деревянные, и каждый раз когда по ним скользила мужская ладонь меня бросало в
жар от удовольствия. Хорошо, что они не видят моего лица.
