– Прибыли! Прибыли! Они здесь!
В зал ворвался запыхавшийся слуга. Его лицо раскраснелось от бега, дыхание вырывалось с хрипами, а слова он произносил, проглатывая целые буквы и слоги.
Но ругать слугу за ненадлежащий вид Мелиссандра не стала. Она сама приказала доложить о возвращении охотников в тот же миг, как их караван окажется в городе.
«Значит,
он
уже здесь!» – промелькнула торжествующая мысль.
Властным жестом приказав слуге выметаться, Мелиссандра вышла на балкон. Отсюда открывался отличный вид на широкий двор замка. Пока в нём царил полный покой, но скоро телеги охотников заполонят свободное пространство, воздух наполнится окриками возниц, звонкими щелчками кнутов и криками непокорных.
Непокорных Мелиссандра любила. Дерзкие взгляды, напряжённые позы, слова проклятий, срывающиеся с губ, искривлённых в презрении, и ворочающиеся коварными змеями под лоснящейся кожей мышцы, напряжённые в тщетных попытках вырваться из оков.
Но ещё больше Мелиссандра любила их подчинять. Надень на любого непокорного магический ошейник и кандалы, пускающие сквозь тело пленника болезненные импульсы, – и любой варвар тут же становился ласковым котёнком. И вот уже сильные руки разминают её нежные пяточки, взгляд не смеет подняться от пола, а с улыбчивых губ слетают только ласковые, хвалебные слова.
Таких «котят» Мелиссандра тоже любила. Послушных, милых, податливых, словно глина. Правда, они оставались у неё совсем недолго – быстро надоедали, и она избавлялась от них, отправляя бывших когда-то непокорными варваров на невольничьи рынки по всей стране. Эта статья дохода была чуть ли не самой прибыльной в её казне: всем хотелось заполучить себе в гарем огромного силача, послушного, словно ослик. Помани пальчиком, и он уже ползает пред тобой на коленях. Ну разве не прелесть?
Мелиссандра фыркнула, вспомнив подобную покладистость, которую искренне презирала, и посмотрела в сторону главных ворот. Пока закрыты, но совсем скоро в столицу прибудет караван с новыми рабами – развлечением для неё.
В праздничные дни, бывало, что ворота распахивали во всю ширь и впускали внутрь всякого желающего, чтобы простые люди могли лицезреть свою правительницу – Мелиссандру, королеву Пустыни! А она благосклонно махала им с балкона, оставаясь недостижимой, как мечта.
Мелиссандра приосанилась и усмехнулась, но тут же стала серьёзной. Тяжело быть недостижимым идеалом и одновременно властительницей самых обширных земель на юге континента. Всё приходится делать самой, и рассчитывать можно только на себя.
Глубоко погрузиться в печальные думы ей не дали. Внизу раздались крики, забегала стража, ворота распахнулись, и во двор одна за другой начали въезжать телеги охотников за головами. Мелиссандра не заметила, как со вкусом облизнулась: телег с клетками было предостаточно – богатый улов. А это означало огромные барыши на рынке рабов.
– Замечательно!
Рассматривая клетки, Мелиссандра искала взглядом того особенного раба, за поимку которого заплатила охотникам огромную сумму. Казначей до сих пор не простил ей растрату, но Мелиссандра считала, что подобные траты – это вложения в будущее страны. Без них никак нельзя, если ты планируешь захватить всю пустыню от южного моря до северных гор – обители драконов.
Всего месяц назад Мелиссандра, не раздумывая, отдала баснословные деньги за то, чтобы охотники поймали и привели к ней вождя варваров-берсеркеров. Их земли были последними неподвластными ей территориями людей. Как только главарь этих земель будет покорён, она станет властительницей всего людского рода.
И тут же её взгляд остановился на одной из клеток, что ходила ходуном. В ней был заперт настоящий «зверь»!
* * *
По двору разнёсся оглушительный рёв, многократно отражаемый от высоких стен. Клетка со «зверем» особенно сильно качнулась, накренилась набок и повалилась с телеги на брусчатку двора. Раб выскочил из неё, и Мелиссандра, увидев его воочию, невольно охнула. Огромный, больше двух метров ростом, с широченными плечами, бугрящимися могучими мышцами. Казалось, это атлант, сошедший с картинок про античных богов, что Мелиссандра любила
разглядывать
долгими одинокими вечерами. Лица варвара было не видно, кудрявые чёрные волосы спадали ему на лицо, на спину и струились по могучим плечам, но Мелиссандра сразу поняла – это он! Тот самый! Такой монстр ну просто не может не быть предводителем берсеркеров, среди которых ценились сила и свирепость.
– Он здесь, – прошептала она и поспешила в свои покои: нужно было подготовиться к первой встрече с будущим «котёнком», который откроет перед ней путь к последним незавоёванным землям.
Через несколько минут, держа в одной руке факел, а в другой – длинный подол юбки, Мелиссандра спускалась в темницу, предвкушая незабываемую встречу. На ней был самый вызывающий наряд, что только могла себе позволить королева Пустыни: струящаяся от бедра и до самого пола алая юбка из полупрозрачной ткани и лиф, усыпанный россыпью кроваво-красных рубинов. Пусть варвар увидит её во всей красе. Сегодня она – роза пустыни! Опасная своими шипами, но манящая, как долгожданный оазис после долгого пути. Только вот воды варвару от неё не дождаться, коварство Мелиссандры было миражом: поверь один раз, сверни с намеченного пути, и ты уже никогда не найдёшь дорогу домой.
Мелиссанда спускалась всё ниже по винтовой лестнице, ведущей к камерам с рабами. Становилось темнее и тише. Свет, звуки, даже дыхание свежего воздуха – всё скрадывали суровые каменные стены. Но Мелиссандра не обращала на это никакого внимания. Она улыбалась, представляя варвара у своих ног.
Сначала он будет проклинать её – все так делали, – потом, когда его силы иссякнут, запросит пощады, начнёт умолять её прекратить мучения. И вот тогда он согласится на всё!
Как бы ни был силён человек, как бы не претило ему кланяться своему заклятому врагу, но в итоге это делали все. Мелиссандра каждого ставила на колени пред собой. И заставляла пожалеть о каждом мерзком слове, что слетали с их губ в гневе, заплатить ей за каждое проклятие, брошенное в спину.
А этого раба, – и Мелиссандра не сдержалась, рассмеялась, – его она заставит служить себе, как простого служку.
Она уже представляла опавшие могучие плечи сгорбившегося перед ней на коленях повелителя варваров, его покорный взгляд и сильные руки, держащие не саблю, а поднос с фруктами. Или заставить его делать расслабляющий массаж? Или, а это бывало только с лучшими экземплярами из её зверинца, доставить ей удовольствие в постели?
Перед внутренним взором промелькнули манящие картинки: тонкая хрупкая талия в объятьях огромных рук, широкие мужские ладони, скользящие по нежному стану, губы, обветренные, сухие и твёрдые, целующие её сильно, властно.
