Вы, конечно, знаете об «эффекте бабочки»?
Одна девица, дочитав до этого места, радостно закричала: «Знаю! Это в животе!»
Выбитый из колеи, я спросил, неужели она считает нормальным, что повесть начинается с таких бабочек?
«А-а, так это повесть! Я думала, роман».
«А какая разница?»
«Просто я все свои романы начинаю с намёка на этих бабочек!»
Я тогда подумал: хорошо, что эта особа – не писательница. Хотя я плохо слежу за «дамскими» романами, и, может, таких писательниц уже уйма, и подобными бабочками в их книгах забиты все страницы.
Нет, я имел виду тот знаменитый эффект: если ты сейчас убьёшь бабочку, то в мире всё изменится, и через пару миллионов лет на Земле могут править бал не люди, а, допустим, жуки.
Когда я впервые про эту теорию прочитал, у меня мурашки по спине побежали от такой перспективы. Сами представьте: через пару миллионов лет ты приходишь в горадминистрацию, а там в кресле сидит… ЖУК! Жесть, верно?
Хотя, как сказал мне один товарищ, непонятно, зачем ждать миллионы лет: зайди сейчас – он там уже сидит.
Ладно, чего это мы к жукам полезли, давайте снова о бабочках и их эффекте. Есть он или это фантастика? Есть, есть, не сомневайтесь – я на своём опыте знаю. Дались вам эти миллионы лет! Вот в детстве я столько этих бабочек переловил – их тогда почему-то было гораздо больше. Мы все бегали с сачками за капустницами – и душили их, душили. Душили, душили… Полиграф Полиграфыч тоже с нами бегал.
И вы что, не чувствуете эффекта от той душиловки? Полвека прошло, а жизнь уже стала ху… гораздо хреновее, у любого спросите. Просто время ускорилось, это и учёные вычислили, и не надо уже ждать миллионы лет.
Тамара, подруга Оксаны, тоже это заметила, и вывела из «эффекта бабочки» «эффект галки». Ну, или вороны, чтобы понятнее было, что не какой-нибудь Галины Ивановны.
Вот ты утром собираешься на работу и видишь в окне – летит галка, чёрная такая. Ну, ты увидела и пошла в прихожую сапоги надевать. И другие люди эту галку заметили, но значения никто ведь не придаёт, верно?
А она прилетела и села на крышу твоего дома. А там парапетик из кирпичей. Но ты же знаешь, как у нас бухарики-строители его кладут: хорошо, если только половину цемента слямзили. И кирпич под галкой ходуном ходит. А тут ты – вся такая из себя – выходишь из подъезда. Продолжать или сама вспомнишь, как в реанимации оклемалась?
Если честно, то об этом разговоре с Тамаркой Оксана вспомнила уже потом, когда её жизнь летела в крутом пике.
С Томкой они сошлись от обоюдной безысходности. В детстве жили в одном дворе, потом – в классе, кажется, девятом, – Тамара с родителями переехала в другой район города. Иногда сталкивались на улицах или в супермаркете: «Привет!» – «Привет!» – «Как ты?». И весь разговор.
У Оксаны были подруги в институте, у Томки свои. Пока Оксана зубрила экономику, Тамарка нырнула замуж, потом с трудом, унося ноги, вынырнула из этой проруби, где её крутило, как в стиральной машине. Места работы она меняла также беспорядочно: Оксана не успевала следить за её подвигами на этом фронте, как и на личном.
Они сблизились, когда муж Оксаны Вадик решил начать новую жизнь на стороне, оставив ей в подарок Ромку. Хорошо, хоть родители поддержали в тот момент.
Затем она оттрубила несколько лет в банке, и её несколько месяцев назад назначили управляющей: неожиданно, конечно, но Оксана решила, что по заслугам. Работе она отдавалась сполна, и было приятно, что это заметили.
Правда, все девицы в банке с этой минуты стали поджимать губки при встрече с ней, – зависть так и сквозила в их взглядах. Не будешь же с ними по душам разговаривать?
Вот тут-то они с Томкой и стакнулись. Встретятся, вывалят друг на друга ворох своих проблем, бутылочку вина распотрошат, и расстаются, без обид и претензий, – что им делить? Оксану очень порадовало, что её повышение на их отношениях никак не сказалось. Томка не стала лебезить, не пыталась выпросить кредит «по-приятельски». Для неё подруга – это подруга, а не ступенька.
Так вот о том разговоре. У Тамарки одна особенность: она зависает в сети. Но не так, как эти безголовые обалдуйки, что пишут свои комменты в четыре часа ночи – когда они спят? Или им на работу не надо?
Нет, Томка не дура, чем Оксане и нравится. Она шныряет по таким чатам – нормальной женщине и в голову не придёт там ошиваться. И любит отыскать какую-нибудь интересную информацию и всем знакомым навешивать её на хвост.
В то воскресенье они общались у Томки: та, экспериментируя, приготовила мексиканский салат – тренируется в ожидании очередного спутника жизни.
И стала объяснять Оксане про этот самый «эффект галки».
Они тогда похохотали, и Оксана забыла про этот «эффект». Мы ведь действительно не замечаем, когда начинается «оно». Оксана ведь не подозревала, что галка уже топчется на кирпиче. Просто имя у неё на сей раз – «пульт от телевизора».
И он как раз иллюстрирует ещё одну теорию, что глобальные события начинаются с какой-нибудь мелочи. Например, пригрело солнце, вытопило из снега на склоне горы камешек. Он покатился вниз, стукнулся о другой камень, о третий. И уже через минуту в долину сверзилась лавина. Кто про этот первый камешек вспомнит?
Пульт этот окаянный поломался, и Оксана поехала покупать новый. Это привело к тому, что она быстренько пролетела путь от руководящего кресла до швабры уборщицы.
А если бы пульт остался целым?
Тогда бы Оксана лет восемь спокойненько шила бы брезентовые рукавицы на зоне. Вот такая вот альтернатива, как любят говорить философы. Вы бы что выбрали?
А в тот вечер Оксана вернулась с работы. Её девятилетняя надежда и опора резалась, дергаясь в конвульсиях, в очередную игру в компьютере. Понимая, какая реакция со стороны матери последует, Роман со вздохом убил последнего «Чарли» и подсел к ней на диван.
– А с уроками как, молодой человек?
– Ма, мы же с тобой договорились: я играю, когда уроки сделаны.
– Жаль, что мы с тобой не договорились, на какую оценку они выполнены.
– Да ладно, ма, что я, зубрила и ботаник?
– Рома, в наше время без хорошего образования…
Оксана ещё что-то выговаривала, понимая, что это всё… Трудно без мужика воспитывать сына.
Она взяла пульт от телевизора, но панель не засвечивалась. Открыла батарейный отсек, поправила батарейки.
Бесполезно.
А Рома сидел так скромно, так внимательно смотрел на тёмный экран, что сразу начинаешь прозревать.
– Рома, скажи честно, ронял?
– Это Мурзик прыгнул – он и упал.
– Рома, ты замечаешь, у тебя постоянно что-то случается: и дома, и в школе. Но ты почему-то никогда не виноват, а, сынок?
– Ну, так я при чём, если Мурзик прыгнул?
Оксана только вздохнула:
– Вот теперь мне надо завтра будет ехать искать этот пульт. Будто мне больше и делать нечего.
