Мои руки дрожат. Глаза не верят в
то, что видят. Две полоски. В третий раз! В третий раз я залетаю от него! Мало
мне дочки, растущей без отца? А ведь в субботу состоится его свадьба. Его
большая свадьба, которую я сама организовала для Кирилла и его невесты.
Семь лет назад
Не знаю, как вы, а я верю в
судьбу. Бывает так, что именно этот человек тебе предназначен, и что бы в жизни
не происходило — он все равно будет твоим. Так сложилось у нас с Кириллом. Наша
история любви началась еще в школе. В десятом классе мы увидели друг друга —
влюбились раз и навсегда. Только на нашем пути к счастью была одна огромная
проблема — мой отец, душа дьявола. Так его называли среди олигархата. И скоро
вы поймете почему.
Мои глаза стали мокрыми от слез, и
я плакала от ужаса. Никогда в жизни я не испытывала такого животного страха.
«Мила, выбирай. Или я живьем закопаю этого щенка. Или ты будешь умницей и сама
откажешься от него», — железный голос папы звучал в моих ушах. После смерти
мамы отец совсем потерял человеческий облик. Для него имели значение — статус и
власть, которую давали деньги. По его мнению, семья Гусаровых не имела ни
должного статуса, ни какой-либо власти и являлись лапотниками.
— Мил, что с тобой? — голос
Кирилла звучал, как всегда, тепло, словно он отогревал душу. Но из-за слез я не
видела его лица, хотя очегь хотела взглянуть в его бездонные голубые глаза. Я
любила бледную кожу его красивого лица, эти глаза и шевелюру, как у Хью Гранта
в молодости. — Ты плачешь?
— Он убьет тебя... Убьет... —
зарыдала я, повиснув на шее любимого.
— Ничего он не сделает. Пусть
сначала поймает, — отшучивался Гусаров. — Не хнычь. Мил, это на тебя совсем
непохоже. Или ты опять была у психолога?
Эх, Кирилл знал обо мне все. Даже
о моей психологической терапии, которую я проходила после смерти мамы. От
психолога я возвращалась почти всегда в слезах. Вместо ответа я протянула ему
тест на определение беременности. Я внимательно смотрела на озадаченное и
застывшее лицо Кирилла. Его реакция вызвала во мне панику:
— Кирилл... Что с нами будет?..
***
— Подожди, подожди. Не паникуй, —
эти слова Кирилл говорил словно себе.
Мы были в одиннадцатом классе. Нам
осталось учиться еще два месяца. Кирилл с детства учился на программиста. Он
уже немного зарабатывал и с друзьями создавал какой-то крупный проект. Все это происходило
в рамках программы крупного зарубежного универа, куда он должен был улететь
учиться. А я же ходила в танцевальный кружок и была чирлидершей в его
футбольной команде. В общем, неожиданная беременность нам пришлась некстати.
— Через шесть месяцев я получу
патент. Мы сможем жить отдельно и пожениться. Ребенок родится в полноценной
семье. Но нам надо протянуть как-то полгода и сбежать, — размышлял он и
добавил: — После выпускного.
— И вам надо все продумать, —
неожиданно встряла моя подруга, которая, видимо, давно нас подслушивала за
стенкой женского туалета. Мы с Кириллом задержались на перемене и пошли болтать
в женский туалет. — Давайте после уроков все соберемся и подумаем, как вам
помочь.
Мне, если честно, никому не
хотелось говорить о своих проблемах. Этого моя школа не любит. Тем более, если
знает один человек, то знает вся школа. Узнает и мой папа.
Геля — гонщица и беспредельщица —
будет решать, как мне жить? Но она давняя подруга Кирилла, поэтому он не
решится ее послать куда подальше, типа с ней вырос. В итоге после уроков
собрались Милонов, Гелька, Ника, Кирилл и я. Милонов был сыном одного из
крупных чиновников и не имел мажорских замашек, но до тех пор, пока не
перепьет. Несмотря на разный статус с Кириллом они были не разлей вода и вместе
входили в один футбольный клуб. Это Милонов помог ему поступить на курсы при
зарубежном институте.
Ника же была настоящей мажоркой,
которая сорила деньгами и считала всех остальных людей быдлом. С мной она
дружила только из-за моего отца, закрывая глаза на нищенское происхождение моей
матери. А вот про Гелю она не знала всей правды.
Геля была такой же, как и Кирилл.
Она выбилась в люди благодаря своему гоночному блогу. Между нами было столько
же общего, сколько между губернатором и кассиром в местном кинотеатре. Однако я
привыкла к своим друзьям, а они ко мне и к моим монашеским замашкам. Ведь я
одна говорила официантам «спасибо» и извинялась за высокомерное поведение
друзей.
— Я против, чтобы Милка рожала, —
заявила Геля. — У Киры жизнь только начинается. Он строит себе карьеру. Да и
Милка даже не решила, кем хочет быть.
— Я думала...
— А я знаю! — перебила меня она. —
Вот мы чем и отличаемся. Кто из нас взрослее?
— Милка вся в свою крепостную
мамочку, — добавила Ника.
— Сейчас нет крепостных. Рабство
давно отменили, — парировала я.
— То, что бумажку отменили, не
значит, что рабов нет, — возразила мне Ника. — У тебя дом полон рабов.
— Прислуги, — поправила ее я.
На что Ника фыркнула:
— Ты неисправима.
— Вы всё не о том! — вставил
Кирилл. — Нам надо запутать следы. Чтобы отец Милы не заметил пропажи дочери и
поздно спохватился.
— Это проще сделать во время
курорта после отпускного. — сказал Милонов. — Я предлагаю поддержать друзей и
организовать совместную поездку на Мальдивы. Мы возьмем их телефоны с собой. А
эта парочка уединиться и сбежит. Мы даже можем поменять им паспорта.
— А учеба?
— Возьмем через полгода новенького
в группу. Как раз к твоему патенту, — заверил Милонов.
На словах план казался просто
идеальным. Даже брошенная фраза Ники: «Я за лапотника без трусов никогда не
пошла бы и ребенка придушила бы» не бросала на него тень. Мы верили в свою
долгожданную свободу и готовились к выпускному. Я так и не решила, на кого мне
поступать. Все мои мысли были о том, чтобы папа не заметил моей беременности.
Пусть срок еще маленький, но постоянная тошнота и бледность мешали мне вести
активный образ жизни.
Постепенно я собирала свои
украшения и самые дорогие вещи покойной матери, чтобы создать начальный капитал
на полгода для спокойной и безбедной жизни. Все шло слишком хорошо. Папа не
обращал на меня никакого внимания, словно забыл о моей любви к Гусарову. А мы
уже подыскали место, куда должны будем улететь под чужими именами. К тому же
Милонов подготовил нам липовые паспорта.
Эта идиллия продолжалась до тех
пор, пока не настал этот злосчастный выпускной.
