Александр Лизунов - Эхо света. Книга стихов

Эхо света. Книга стихов
Название: Эхо света. Книга стихов
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Эхо света. Книга стихов"

Стихи – это воздух, вода и почва Судьбы, кровь времени, заживляющая ту самую «трещину мира», которая проходит через сердце. Тогда и другие сердца откликнутся, и есть надежда и вера – в них будет меньше ожесточения и больше Любви.

Бесплатно читать онлайн Эхо света. Книга стихов


© Александр Лизунов, 2020


ISBN 978-5-4498-2982-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Лизунов – автор двух поэтических книг: «Птицы над городом», Омск, 1985 и «Точка отсчёта», Омск, 1989.

Также под псевдонимом Любѣслав Качурин опубликовал три философско-публицистические книги: «Между Большим Взрывом и Богом», Altaspera (Канада) и Ridero (Россия), 2018, «После Большого Взрыва. Бог и другие обвиняемые», Ridero, 2019 и «Метафизика реальности или Золотой ключик ДНК», Ridero, 2020.

Член Союза российских писателей.

«Когда и как Бог на душу положит…»

Когда и как Бог на душу положит
Другие краски, свежие мазки,
Появятся по замыслу его же
И храмы тут, и новые мосты.
Всем хватит благ, краям большим и малым,
И может скоро – планы велики —
Доставят и сюда стройматерьялы,
На берега Смородины-реки.
Ведь сколько уж – не счесть по Круголёту —
Вод утекло в суровое вчера, —
Калиновы опоры и пролёты
Менять, пока не рухнули, пора.
Пора прислать рабочих на подмогу,
Поскольку в капремонте есть нужда,
На эту непроезжую дорогу,
Ведущую из Яви в Никуда.
И надо ж завезти асфальт и гравий,
Пока не наступили холода
На этой захолустной переправе,
Где заржавел шлагбаум блокпоста.
Зима, зима… Но стройка всё на месте,
И только этот снег в тиши ночной
Парящий – беззастенчиво небесный,
Упавший – вызывающе земной.

«Милости ждать ли от нашей суровой природы, …»

Милости ждать ли от нашей суровой природы, —
Вновь суховей пролетает над жухлым жнивьём.
Перебедуем мы эти голодные годы,
И уж тогда заживём!
Мы бы дружили со всеми, но хочешь-не хочешь,
Враг до сих пор не даёт нам расстаться с ружьём.
Только скорее бы все эти войны закончить,
И уж тогда заживём!
Как мы плывём, ведь кораблик наш явно сломался,
Что-то горит и опасно трещит уже в нём.
Выдадут всем аватар и поселят на Марсе,
И уж тогда заживём!

«Среди одичалых кустов…»

Среди одичалых кустов,
                      за околицей прямо —
Облезлые стены
                      забытого божьего храма.
Ломали, видать, да и плюнули —
                      сложено крепко.
Что, съели, канальи? —
                      хоть тут не обидно за предка.
– Как церквы названье? —
                      вопрос зададите раз триста.
– Да кто её знает?
                     Мы были тут все атеисты.
То склад был, то клуб, —
                     что ни год, то иная морока,
Теперь вот и вовсе —
                     ни светлого завтра, ни Бога.
В проёмах пустых
                     только эхо от криков вороньих,
А нимбы святых
                     так похожи на петли верёвок.
Греховное семя,
                    чего же нас тянет обратно?
Приимешь ли блудных детей своих,
                                           матерь Оранта?
Захочешь простить
                         эту страшную пустошь и нежить,
Утративших веру
                         пускай не спасти, но утешить?
…И, видимо, этот
                         вопрос посчитав разрешённым,
Плечистый красавец
                         с окна отдирает решётку.

«Сегодня храм опять нужней бассейна…»

Сегодня храм опять нужней бассейна,
Что рыли тут вчера большевики.
Но где условий больше для спасенья
Души, которой надо смыть грехи?
И окропленье под иконостасом
Едва ль надёжней обещает приз,
Чем праведное плавание брассом
С осмеянною верой в коммунизм.
А с той другою, истовой и твёрдой,
С Христом, переборовшим Ильича,
Источники воды живой и мёртвой
Мы разве лучше стали различать?
Есть заповеди, есть и заповедник,
Куда запрещено пускать других.
Гдé правят бал в державе нашей бедной
Крамольники, а где еретики?
И с мудрою печалью смотрят деды
На мир, который давит кризис злой,
Благославляя наши новоделы —
Распорки между небом и землёй.

«Если уж выбрали краски…»

Если уж выбрали краски
                                для разных морей,
То, для наглядного
                               их изучения в школе
И рисовали бы шарик наш,
                               как акварель:
Белое, Чёрное, Жёлтое,
                              Красное море.
Только движение кистью —
                              и станет вода
Хоть и оранжевой,
                             как в детской песне поётся.
Кто-то же ищет названья
                             практичней куда —
Зря ли о собственном море
                             мечтали японцы.
Может и Чайна
                        пока оставаться горда
Тем, что на карте
                        китайский стоит иероглиф.
Наше вот, Русское море,
                        девалось куда? —
В тот ли провал,
                       где язык наш забыт или проклят?
Только даны ли права
                       в географию лезть,
Тем, кто за них
                      не привык отвечать головою…
Мёртвое море
                      сегодня у нас уже есть,
И не известно,
                      найдётся ли завтра живое.

«А в городе уже невмоготу…»

А в городе уже невмоготу.
Всё, чем я жил, что в нём любил когда-то,
Ушло за грань, за красную черту,
За роковую точку невозврата.
Глухое эхо: «было, был, была…»
Больнее всех разладов и размолвок
Застряла в сердце чёрная стрела —
Убитой малой родины осколок.
Остаться? – Нет, – прости, – не суждено
Вписаться в эту нежиль, в этот морок
С холодными огнями казино,
С хоромами «крутых» среди каморок,
Где больше нет минуты тишины
И мутен небосвод от сизой гари,
Где пиво пьют у школы пацаны,
Не знающие, кто такой Гагарин.
А те, кто на плаву в моём роду,
Уставшие от Ницц и Эмиратов,
Хотя и не кричат «Невмоготу!» —
От той же чёрной боли умирают.
И я здесь сам не свой. И не зови
В пустую суету, в чужие страсти,
Где и молитвы – сами не свои —
Уходят в безвоздушное пространство.

«По городам и весям сколько…»

По городам и весям сколько
Путей-дорог измерил ты,
А до деревни Барсуковка
От тракта только три версты.
Дойдёшь, доедешь ли, – увидишь
Дом с мощной ёлкой у ворот,
Где, городской отринув кипеш,
Барсук тот самый и живёт.
Он, удалившийся от миру,
По скайпу навещает вас,
И пёс его, как антивирус,
На страже с именем Аваст.
Он может сцапать кур и кошек,
Как вредоносное ПО,
Ну а хозяин – зверь хороший,
Зазря не тронет никого.
Он что-то в жизни понимает,
Он скажет:
– Мир – три дэ кино,
Где столько классных анимаций,
Любуйся, выглянув в окно.
Но лезть в подробности неловко,
Ведь до конца не знает он,
То ль виртуальна – Барсуковка,
То ли над нею – Орион.

«…А здесь, среди берёз и редких сосен…»

…А здесь, среди берёз и редких сосен,
Из-под ладони можешь подсмотреть,
Как дальний самолётик в центре Солнца
Застыл, как будто мушка в янтаре.
Там ветер, спохватившись, отгоняет
Других неосторожных летунов
За арку ту, что на глазах меняет
Оттенков яркость и полутонов.
Но глазу, видно, мало этих красок,
Ему ещё бы ультрафиолет
Добавить в радугу, а с ним и инфракрасный…
Ну а она растаяла в ответ.
И ветер стих, и тени всё короче

С этой книгой читают
Стихи – это не зеркало, а скорее призма, магическийкристалл, расщепляющий белый свет на отдельные лучи, многоцветный словесный спектр— где играют то светлые краски иронии, то жёсткий трагический ультрафиолет. И если душа прячется от солнечного ветра Жизни, она увядает…
В этой книге собраны стихи замечательного поэта-лирика, поэта-прозаика, он пишет и о любви, и о природе, о стихах, много стихов религиозной лирикой, гражданской лирикой, о поэтах-шестидесятниках, таких, как А. А. Вознесенский, Р. И. Рождественский, Б. А. Ахмадулина, Е. А. Евтушенко, В. С. Высоцкий, наш классик С. А. Есенин, В. В. Маяковский, а также философская лирика. С. Н. Поздняков начал писать стихи ещё в XX веке, в конце, а продолжает писать
Этот цикл возвращает в поэзию знаменитый образ. Искусство, как смысл существования. Искусство, как высшее предназначение творца. Поэзия – сама башня. Поэт – ее заключенный. Искусство ради искусства. Молодой поэт оценивает творчество его предшественников, современников, собственное творчество. Однако центральный и важнейший для автора образ – слово. Великое, вечное. Рассуждениям о нем, о его судьбе и назначении и посвящен этот цикл.
Сборник стихотворений, объединённых одной тематикой, которую можно отнести к философской лирике.
В сборник вошло более 150 произведений, созданных в период с 2010 по 2018 годы. Любовь и расставание, полет и падение, жизнь и смерть, развитие и увядание – нашли свое отражение в творчестве поэта. Вы готовы?
Иногда мы с вами обращаемся за квалифицированной медицинской помощью.Как сделать так, чтобы при посещении поликлиники вам было комфортно, чтобы вы чувствовали себя уверенно и знали, что вас не обманывают и на вас не наживаются шарлатаны? О чем вам неудобно напрямую спросить своего лечащего врача?Главная книга пациента – попытка объяснить смысл и содержание врачебного обследования, направленного на установление диагноза и назначение лечения.Эта кн
После Великого Холода, который Иван и Ева пережили с группой людей под землей, они идут в никуда, превратившись, как и остальные выжившие, в перекати-поле. Цивилизация рухнула, человек не может спать один и умирает, если кто-то его не разбудит. Одиночки изматывают себя, борясь со сном, превращаясь в бессознательных опасных шатунов. Опасность представляют не только банды, захватывающие рабов, но крысы и одичавшие собаки. Именно из-за них люди не м
Роман о попаданках в другие миры. Судьбы двух девушек, кардинально меняются. По воле случая, они меняются телами. Загвоздка в том, что одна из них, простая медсестра с земли, а другая, эльфийская принцесса, унаследовавшая трон, в военное время. Как сложатся их судьбы, смогут ли они вернуть все на круги своя?
Сезон первый. ДВОЙНАЯ ЗВЕЗДА (В соавторстве с Евгенией Соловьевой) Проснувшийся дар стоил Айлин Ревенгар любви родителей и брата, двери родного дома для нее отныне закрыты. Теперь ее силе завидуют все адепты Академии, но говорить с ней хотят лишь призраки, а дружить - давно погибший волкодав. Айлин понятия не имеет, почему ей покровительствуют два сильнейших магистра, ненавидящих друг друга, и что предрекает восход Двойной Звезды, меняющей судьб