Переезд
– Всё, последняя, можешь вызывать.
Артём дотащил тяжёлую сумку к другим, выставленным у проезжей части на тротуаре, после чего, с глубоким выдохом уставшего человека, сел на скамейку рядом с женой.
– Коты там нормально?
Он глянул на три одинаковые переноски, за решётками которых торчали обиженные усы кота и двух кошек.
– Вроде нормально. Через девять минут машина будет. Я средний кузов заказала, правильно?
– Ага. Надеюсь, всё поместится.
Артём тоскливо посмотрел на сложенные кучей рюкзаки, сумочки, пакеты, пакетики, которые не влезли в большие клетчатые сумищи – символ обрушившегося в девяностые на страну капитализма. Ребёнком он, отчего-то с испугом, смотрел на эти баулы, заполонившие вещевой рынок и на тёток, размахивающих вокруг них руками. Упитанные женщины с накрашенными красными губами щёлкали без остановки семечки и грубо хватали его за руки, пока он напяливал на себя отвратительный свитер, и уверяли наглыми голосами его мать, что выглядит он ничуть не хуже Алэн Делона или Сергея Бодрова.
«В этом и на свадьбу пойти не стадно» – красные губы расплывались в искусственной улыбке, за которыми чёрной кляксой на жёлтом прокуренном зубе обнаруживалась налипшая шелуха от семечки.
И сейчас китайские сумки, составленные почти ровным прямоугольником у дороги, ожидавшие погрузки в грузовик, вызывали на сердце парня тоску. Но не столько дурными воспоминаниями, сколько предстоящей работой.
Артём уже порядком устал, перетаскивая из квартиры к лифту и потом от лифта на улицу тяжеленные, набитые одеждой, книгами, одеялами, подушками, драгоценной мультиваркой, фантастическим планетарным миксером, где Алёна, жена, готовила крем для тортов и прочими вещами, нажитыми за последние годы семейной жизни. А впереди предстояла погрузка сумок в машину, выгрузка на вокзале, погрузка в поезд (отдельно в грузовой вагон и в выкупленное купе), выгрузка из поезда на екатеринбургском вокзале, снова погрузка в грузовик и окончательная выгрузка на месте прибытия – в квартире деда Алёны, приютившего чету на первое время после переезда. А там, между прочим, десятый этаж.
Артём перевёл взгляд на жену, прильнувшую к его плечу. Зелёные глаза, полные любви и нежности каждый день заряжали его энергией, а теперь наполняли силой перед предстоящими сложностями. Эти сумки и их тяжесть, их количество, уже третий день угнетали настрой парня. Но любящая Алёна одним прикосновением руки наполняла мужа решимостью и уверенностью в собственных силах. Не просто девушка, жена – настоящая волшебница.
Артём улыбнулся супруге в ответ и посмотрел на небо.
Тяжёлые облака висели над лесом многоэтажек нового жилого комплекса и вызывали зависть парня. Ему тоже хотелось сейчас оказаться выше житейской суеты, лениво посматривать на происходящее внизу и плыть по небесному морю в безмятежную гавань, куда, конечно же, направляются все облака-корабли. Где же та гавань? Не доступна она для человека. Остаётся только вздыхать, сидя на скамейке, уперев ноги в безжизненный асфальт и мечтать, угадывая, в какую фигуру сложились на этот раз невесомые небесные судна.
– Подъезжает, – не громко сказала Алёна.
Артём кивнул, поджав губы, вздохнул, хлопнул себя по коленям и резко встал, высматривая через кусты палисадника машину.
– Где?
– На карте показывает, что выезжает с соседнего двора.
– Да, кажется, вижу. Какая марка там?
– Чёрный Mercedes Benz.
– Ну да, она.
Артём, бодрясь, направился к проезжей части, махать водителю, указывая, куда нужно встать, чтоб легче было грузиться.
– Вы на парковку заедете, правильно понимаю?
Алёна сидела на пассажирском сиденье и деловито давала наставления водителю, как правильно подъехать на вокзал, и каким путём лучше добраться. Милая Алёнка, двадцать минут назад ласково поглаживающая мужа по руке, превратилась в безжалостную бизнес-вумен. Артём же спрятался среди сумок на полу микроавтобуса и пил воду, отдуваясь после погрузки. Ему пассажирского места не хватило. Пришлось, нарушая правила, с великодушного согласия хозяина грузовичка, ютиться рядом с боковой дверью. Лишь бы скорее погрузиться в поезд и забыть на тридцать часов об этих сумках. На комфорт уже наплевать.
