Журналист: Буквально пару недель назад открылась Ваша выставка картин под названием "Экстаз". Почему Вы выбрали именно такое название?
Хавьер Б: На самом деле, это название пришло мне в голову совершенно внезапно. У меня была задумка – создать серию картин о чувствах девушек и их внутренней боли. Когда я закончил последнюю, я выставил все изображения вдоль стены и сел перед ними. Наверное, в этот момент, когда я смотрел на свои творения, я подумал, что это настоящий экстаз. В каком-то более медицинском понятии. Почитайте определение экстаза с точки зрения психиатрии, если хотите понять суть моей выставки, потому что сам я не в состоянии запомнить этот умный набор слов.
Журналист: Ваши картины пропитаны психологией и символизмом. Это первая Ваша выставка?
Хавьер Б: На самом деле нет, но эта самая масштабная. Думаю, что я не набирал столько посетителей на предыдущих, вместе взятых.
Журналист: Как Вы сами объясняете такой скачок популярности и спроса?
Хавьер Б: Я попал в точку, вот и все. Думаю, дело в теме эмоций, которую я затронул. Людям нравится смотреть на тяжелые чувства, на страдания лирических героев, это показывает им, что они не одиноки в своих проблемах.
Журналист: Это правда, что люди уже раскупили все картины, представленные Вами на этой выставке?
Хавьер Б: Их там совсем немного, так что в этом нет эффекта «вау!». Но да, покупатели нашлись на каждую картину. Надеюсь, что эти люди выбрали те произведения, которые им были наиболее близкими. Вы сами какую бы выбрали?
Журналист: Хороший вопрос, я бы приобрел несколько. Но моя дочь влюблена в картину «Агония в стакане».
Картина «Агония в стакане»
Гремящая музыка разрывала стены и танцпол современного ночного клуба «El Flamingo». Сегодня здесь выступал приглашенный популярный в Мадриде ди-джей, который не оставлял без движения совершенно ни единого посетителя. Молодежь танцевала в темноте зала, освещенного движущимися прожекторами и лазерными подсветками.
– Я тебя знаю, – сказала девушка-бармен, глядя на одного из подошедших к бару ребят, – Ты тот художник, Хавьер Бласкез.
– Это я, – согласился парень, присаживаясь за стойку и складывая на нее руки, – Но ты меня не знаешь.
– Твой отец владелец этого клуба, – сказала девушка, не скрывая улыбки, – Он отличный человек.
– Я знаю, ты хочешь поговорить со мной о нем? Или хочешь-таки уточнить, что я буду пить? – Хавьер улыбнулся в ответ девушке и взглянул за ее спину, рассматривая выставленные за ее спиной бутылки. Рядом с девушкой суетились еще два бармена, но она все свое внимание решила уделить сыну директора.
– Прости, – сказала она громко, чтобы заглушить музыку, гремящую из зоны танцпола, – Что будешь?
– Давай вишневое пиво.
Поблагодарив девушку за принесенное пиво и расплатившись за него, Хавьер остался сидеть за баром, наблюдая за девушкой, которая продолжила суетиться с другими клиентами. Парень внимательно смотрел на нее, изучая каждый миллиметр ее внешности. Темные волосы, убранные в хвост, темные глаза, окруженные пышными ресницами, шрам над губой, который проглядывал из-под тонального крема, густые широкие брови. Девушка не выглядела так, словно посещала спортзал, однако под ее черным поло проглядывала талия в моменты, когда она наклонялась к нижним полкам шкафчика на задней стенке бара. Кажется, поло и джинсы скрывали очень привлекательную фигуру.
– Как тебя зовут? – спросил Хавьер, когда девушка забирала его пустую бутылку из-под пива.
– Бланка, – ответила девушка, нисколько не смущаясь. Скорее всего, она часто отвечала на этот вопрос. Единственная девушка бармен точно являлась одним из главных объектов для приставаний в ночном клубе. Хавьер заказал еще одну бутылку пива, продолжая разглядывать девушку.
Ее глаза были полны оптимизма, она ловко находила общий язык даже с самыми «перебравшими» клиентами. Бланка. Хавьер задумался, следя взглядом за ее перемещениями вдоль продолговатой стойки. На вид ей было лет девятнадцать.
– Ты меня пугаешь, – наконец, заметила следящий за ней взгляд парня Бланка, – Все смотришь и смотришь. Я же не твоя картина, чтобы так пристально меня разглядывать.
– Люди лучше, чем картины, – ответил Хавьер, после чего сделал пару глотков из бутылки, – Я только поэтому их и рисую. Знаешь, чтобы запомнить эмоции.
– Эмоции от чего? – удивилась девушка, упираясь руками о поверхность стойки напротив Хавьера.
– Эмоции, которые они могут показать только мне наедине. Которые они вынуждены скрывать от окружающих, потому что чего-то боятся.
– А если люди довольно откровенны с окружающими? – с вызовом бросила девушка, – Например, им нечего скрывать?
– Таких не существует, – улыбнулся Хавьер, – Люди боятся открыться перед обществом, боятся быть слишком развязными перед своими партнерами, или наоборот боятся показаться скучными и ведут себя слишком смело, страшно при этом нервничая каждый раз.
– Так ты психолог? – спросила Бланка.
– Я художник, – ответил Хавьер, – И я бы хотел тебя написать.
Девушка довольно сильно удивилась, глядя на парня с нотками смущения. Ее никогда не посещала мысль о том, чтобы стать натурщицей, тем более у довольно популярного в испанских кругах художника.
– Соглашайся, – сказал он с обворожительной улыбкой на лице, – Я обещаю, что переверну твой мир одной картиной.
– Когда?
– Сейчас.
– Ты чего? – теперь Бланка рассмеялась, очевидно, списывая столь смелое предложение на алкогольное опьянение Хавьера, – Моя смена заканчивается в пять утра, а сейчас только половина первого.
– Я поговорю с управляющей, – Хавьер пожал плечами, не совсем понимая простого работника, который не может просто так покинуть свое рабочее место, – Но ты должна кое-что знать, прежде чем мы поедем в пристанище моих муз.
– Что я оттуда не вернусь? – усмехнулась девушка, – Или что я должна тебе заплатить?
– Нет, конечно, – улыбнулся парень, – Я не пишу за деньги и не плачу своим вдохновителям. И я не причиню тебе вред, само собой. Но я должен объяснить тебе, что после того, как мы закончим, ты должна оставить меня одного. Я заранее дам тебе деньги на такси.
– У меня нет с этим проблем, я поняла, – кивнула Бланка, в ее сердце отозвались тревожные нотки, но она уже пленилась черными глазами Хавьера.
Парень встал и отправился на поиски управляющей «El Flamingo». Спустя полчаса по ночным дорогам Мадрида летел простенький автомобиль Хавьера. Он внимательно смотрел на дорогу, являясь довольно внимательным водителем.
– Я написала подруге, что еду с тобой в твое пристанище муз, – сказала Бланка с широкой улыбкой, – И я скину ей геопозицию, когда мы будем на месте. Просто хочу, чтобы ты знал.
– Я не маньяк, Бланка, – улыбнулся Хавьер, – В любом случае, если ты чувствуешь себя не в безопасности, я могу вернуть тебя на работу.
