Ледяной трон пустовал. В огромном зале было просторно и холодно. Стрельчатые окна и шпилевидный потолок казались устремлёнными в бескрайнее небо планеты Олимп – главной в системе Нева, расположенной в центре галактики Андромеда.
Планета получила столь пафосное название благодаря тому, что здесь обосновалась не менее возвышенная семья Ренгов. Чье величие. В кругу семей Великих Исполнителей не мог никто оспорить.
Изначально, они были слабым и почти уничтоженным родом, чей прежний статус был низким и незначительным. Ренги когда-то служили в качестве простых подчинённых у более влиятельных семей, выполняя самые грязные и унизительные поручения. Их история была полна поражений и утрат, и многие считали, что их род полностью исчезнет в бесконечной борьбе за выживание в мире, где выживают лишь сильнейшие.
Однако, в самый тёмный час их истории, Ренги сделали выбор, который изменил их судьбу навсегда. В эпоху войн и хаоса они не просто предали своих хозяев – они сделали это с холодным расчётом и точным пониманием последствий. Этот предательский акт был не простым поворотом против своих покровителей, а тщательно спланированной стратегией. Они не только выдали всех секреты своего прежнего господина, но и сами организовали его падение, действуя в тени, как ядовитые змеи, ожидающие момент удара.
Их вероломство было замечено Великими Исполнителями, которые не осудили предательство Ренгов, напротив, они увидели в этом демонстрацию силы и безжалостности. В знак признания их жестокости и умения адаптироваться, Великие Исполнители благословили Ренгов, даровав им доступ к невероятной мощи и технологиям.
Ренги не просто поднялись – они возродились в новом обличии, их слабость обратилась в силу, их уязвимость – в оружие. С каждым годом их влияние росло, и теперь, спустя несколько поколений, они заняли почётное место среди величайших семей галактики. Семья, некогда презираемая и стоявшая на краю гибели, стала правителями звездной системы Нева, а планета Олимп, освещаемая холодно звездой Скьольд, символизировала их восхождение – блестящее, величественное и неоспоримо мощное.
Планета Олимп была холодной и бесплодной, её поверхность представляла собой безжизненные равнины, укрытые вечной мерзлотой. Никаких следов жизни, только бескрайние пустыни, простирающиеся до горизонта, скованные ледяным ветром, который словно пытался стереть любое напоминание о существовании чего-либо живого. Всё, что было на этой планете, служило лишь одной цели – добыче ЭРА, важнейшего ресурса, ради которого сюда свозились бесчисленные рабы из дальних уголков галактики. Шахты, уходившие глубоко в недра планеты, были единственными активными зонами в этой пустыне, где добыча ЭРА происходила без остановки, редчайший ресурс, который питал могущество семьи Ренгов.
Но самым величественным сооружением на этой холодной звезде была цитадель Ренгов – монументальная крепость Хладгард, возвышающаяся над ледяными равнинами, словно символ власти и незыблемости. Цитадель была построена из темно-синего металла, самого дорого материалы во всей галактике. Её стены были покрыты древними глифами, светившимися ледяным голубым светом. Высокие шпили цитадели вздымались к небу, как когти, устремлённые к холодной звезде. Это сооружение отражало сущность семьи Ренгов – жестокость, холодный расчёт и безжалостность. Каждый камень цитадели говорил о том, что милосердие и слабость не были частью их наследия.
Скьольд, несмотря на своё яркое название, была холодной и беспощадной, как и её правители. Свет её солнца был ослепительно ярким, но холодным – он освещал всё вокруг, но не давал тепла. Этот ледяной свет подчёркивал суровую природу мира, на котором правила семья Ренгов. Будучи окружёнными этим неприветливым светом, они черпали силу в том, что другие считали бы угнетающим и безнадёжным. Скьольд не прощал слабости, и под его светом становилось очевидным: только сильнейшие могли править в таких условиях.
Звезда как будто отражала самих Ренгов – она светила, но не грела, её блеск был ослепляющим, но не сулил никакого утешения. Это место существовало лишь для одного: поддерживать могущество тех, кто правил здесь, тех, кто без колебаний пожертвует любым ради своего могущества.
Однако теперь в семье нарастало неумолимое чувство, что неминуемое приближается, и его уже не остановить. Каждый день приносил плохие известия: срывы поставок ЭРА, нападения на приграничные планеты, бесконечные стычки с другими семьями, которые невозможно было остановить – едва удавалось закрыть одну брешь, как тут же появлялись две новые.
И вот, глава семьи, лорд Ренегат, оторвавшись от своих великих размышлений, принял вызов и вернулся в величественный Зал Судеб, чтобы лично заняться накопившимися проблемами в его отсутствие.
Он стоял у края огромного окна, наблюдая за заснеженными равнинами, которые уходили вдаль, теряясь на горизонте. Казалось, перед окном стоял дряхлый старик, закутанный в тёмный плащ, опирающийся на массивный посох, сотканный из прозрачных нитей, которые беспрерывно пульсировали. Он был как оживший монумент, который просто смотрел вдаль. В его глазах читалась неукротимая сила – любой, кто посмел бы принять его за немощного старика, дорого заплатил бы за эту ошибку своей жизнью.
Металлическое лицо лорда было испещрено глубокими бороздами, словно изъедено временем и пережитыми веками. Его экзо, выполненный по высшему стандарту, не только демонстрировал технологическое совершенство, но и являл собой высший символ отличия в семье – знак того, кто обладает правом принимать ключевые решения. Лорд Ренегат, как и вся семья Ренгов, выбирал исключительно надёжные и функциональные экзо, презирая пышные имитации человеческой формы. Человек… Он давно перестал размышлять о том, что значит быть человеком, но теперь, с приближением неизбежного, мысли о прошлом вновь начали его посещать. Волна атак продолжала нарастать, а с ней и тревога. ЭРА начала колебаться, её ритм изменился, прорывы становились нормой. И теперь было ясно: тот, кого давно считали забытой тенью прошлого, вернулся. Лорд знал это без сомнений. И ему, как главе Ренгов, предстояло вновь решить этот вопрос, как он уже делал много циклов назад.
Лорд Ренегат стоял неподвижно, его искусственные сенсоры фиксировали мельчайшие изменения температуры в зале. Он оставался неподвижен, не издавая ни звука, кроме ритмичного постукивания его массивного посоха о холодный мраморный пол. Казалось, что само пространство сжималось вокруг этой фигуры, такой древней и внушающей уважение.
Дальняя дверь зала с гулким звуком раздвинулась, и в помещение, окутанное белоснежным туманом, тихо вошла фигура. Её движения были бесшумны, словно само пространство раздвигалось перед ней, поддаваясь её воле. Очертания фигуры едва угадывались за световым маревом, но от неё исходила неуловимая сила, подавляющая своей мощью. Казалось, каждый её шаг оставлял за собой лёгкий след света, а движения были плавными и одновременно настораживающими, как будто время текло иначе вокруг неё. Фигура беспрепятственно скользнула к центру зала и, опустившись на одно колено, склонилась в глубоком поклоне.
