Павел Вощанов - Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца

Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца
Название: Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца
Автор:
Жанр: Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2019
О чем книга "Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца"

Журналист Павел Вощанов познакомился и сблизился с Борисом Ельциным в начале 1988 года, когда экс-руководитель Московского горкома КПСС был сослан на «аппаратное перевоспитание» в Госстрой СССР. Спустя год, когда будущий первый президент России ушел в большую политику, Вощанов начал исполнять обязанности пресс-секретаря Ельцина; во время августовского путча 1991 года именно Вощанов проводил пресс-конференции в стенах Белого дома. В феврале 1992 года из-за растущих личных разногласий с Ельциным Павел Вощанов подал в отставку.

В своей книге он приводит невероятные подробности фантастического взлета Бориса Ельцина, рассказывает о тех людях в России и за рубежом, которые поддержали опального поначалу политика и помогли ему подняться, говорит о причинах растущего влияния Ельцина и его конечной победы в 1991 году. Книга Вощанова действительно уникальна, ведь он как пресс-секретарь президента знал много такого, что было неизвестно остальным.

Бесплатно читать онлайн Ельцин как наваждение. Записки политического проходимца


Несколько историй в качестве предисловия

Есть ереси поколения
от Ельцина до Вощанова.
Я прекращаю прения.
Заверещаю.
Из поэмы Андрея Вознесенского «Большое заверещание»

Так уж случилось, что свои зрелые годы (а у мужчины «зрелые годы» – это такой период жизни, когда для смешливых тургеневских барышень он уже стареющий дядя, а для степенных бальзаковских дам все еще молодой человек) я посвятил российской политике. Все началось со спонтанно возникшего желания что-то круто переменить в собственной жизни. Вопреки советам коллег спрятал в сундук написанную, но еще не защищенную докторскую диссертацию, распрощался с Институтом экономики, где чувствовал себя эдаким мадагаскарским тараканом в домашнем террариуме, от которого хозяевам ни пользы, ни удовольствия, и поступил на работу в «Комсомольскую правду». В ту пору это была самая многотиражная советская газета, подспудно, иной раз сама того не ведая, насаждавшая в стране политическое инакомыслие.

Никогда не забуду свою первую заметку, посвященную тому, что вроде бы знал не понаслышке – интеллектуальному убожеству отечественной экономической науки, которая вместо поиска эффективных путей развития страны занималась обслуживанием правящей партийной верхушки, придавая наукообразие ее абсурдным и бесплодным идеям. Прочитав мое творение, Владимир Сунгоркин, в ту пору редактор Рабочего отдела КП и мой непосредственный начальник, произнес не вдохновляющее, но обнадеживающее «Сойдет» и поручил молодому журналисту Борису Утехину слегка «причесать» текст. Через несколько дней, развернув свежий номер своей газеты, я увидел свою фамилию на второй полосе, и сердце радостно ёкнуло: напечатали! Но каково же было огорчение, когда, начав читать, понял, что Утехин переписал все, как говорится, от «А» и до «Я», и его текст оказался намного лучше моего. Настолько лучше, что и сравнивать нечего.

Как же мне тогда было стыдно! Хотелось уволиться и навсегда забыть дорогу на улицу Правды. Но как-то сумел себя пересилить, сделал вид, что ничего страшного не случилось, и даже получил гонорар за заметку Бори Утехина, подписанную моим именем, который, правда, в тот же день был пропит с коллегами по Рабочему отделу. Мне очень хотелось остаться в «Комсомолке». Очень! Здесь мне все было по душе. Особенно новые товарищи, молодые, азартные и бесшабашные. Да меня, в общем-то, никто из редакции и не гнал. Все, от Главного до стажеров, понимали, что первый газетный блин еще ни о чем не говорит. Время покажет, на что я способен. Но для себя вывод я все-таки сделал – надо учиться газетному ремеслу. И, наверное, у меня это получилось, потому как спустя полтора года я уже был лауреатом высшей премии Союза журналистов СССР «Золотое перо», а моя почта в «Комсомолке» стала одной из самых многочисленных.

Это были годы, насыщенные переменами и свободомыслием. Какую бы критику сегодня ни наводили на Горбачева, но только при нем и только благодаря нему мы научились говорить и писать то, что думаем. Разумеется, в чем-то ошибались, частенько перегибали палку, но после стольких лет жизни в атмосфере полуправды и тщательно продуманного обмана эти издержки были практически неизбежны.

До прихода в газету я много лет кряду писал отчеты о результатах научной работы, которые фактически не требовали от меня никаких умственных усилий. Заказчик (а им могло быть любое госучреждение, от союзного министерства до планового отдела какого-нибудь строительного треста в северном Нарьян-Маре) заранее формулировал то, к чему должна прийти моя высоконаучная мысль, и это непременно увязывалось с задачами, вытекающими из последних решений Коммунистической партии. Как правило, я садился за работу не ранее, чем за месяц-два до установленного срока сдачи, потому как наверняка знал, что кроме моего институтского руководства этот труд прочитает лишь один человек на Земле – какой-нибудь никому не нужный чиновник какого-нибудь никому не нужного управленческого подразделения. А, может быть, даже и тот не станет попусту утруждаться – подмахнет отчет, ритуально пригрозив, что делает это в последний раз и что больше подобных послаблений не будет. Но на следующий год все повторится. По сути, жизнь тратилась на то, что никому, и в первую очередь мне самому, не было нужно.

Теперь же я получал несказанное удовольствие от творчества, которого прежде не испытывал и даже не представлял, что такое возможно. Сначала писал о прелестях мне самому неведомой рыночной экономики и о полной бесперспективности централизованного планового руководства, а после, с не меньшей страстью, принялся сокрушать устои советской тоталитарной системы, погубившей миллионы человеческих жизней и, в конечном счете, не давшей людям ничего, кроме скромного достатка и гражданского бесправия. И всякий раз получал в ответ неподдельное кипение страстей. Меня восхваляли и ругали десятки, если не сотни тысяч прочитавших очередную мою заметку.

А потом я повстречался и сдружился с Борисом Николаевичем Ельциным, и с этого момента моя жизнь сделала еще один крутой вираж. Некто Геннадий Алференко, в свое время возглавлявший Фонд социальных инициатив и организовавший скандально известную поездку опального политика в США, в своих интервью не раз утверждал, что это-де он нас познакомил и только благодаря его стараниям Вощанов оказался в команде будущего президента России. На самом деле впервые мы встретились еще в Екатеринбурге, где Ельцин отвечал за строительство, а я был прислан из столичного НИИ в помощь тамошним экономистам для решения того, что не имело разумного решения – требовалось сбалансировать объемы строительных работ с мощностями дислоцированных в регионе подрядных организаций. Однако по-настоящему сблизились и стали сотрудничать мы уже в Москве, и произошло это благодаря Льву Суханову, помощнику Ельцина по Госстрою СССР, куда тот был сослан на аппаратное перевоспитание.

Я наблюдал Ельцина в разных его ипостасях – как опального чиновника, как депутата-оппозиционера, как главу парламента, как руководителя исполнительной власти одной из республик в составе СССР и, наконец, как президента Российской Федерации, провозгласившей себя суверенным субъектом международного права. По сути, это были разные люди, и каждый последующий импонировал мне меньше предыдущего. С последним, с Ельциным-президентом, я вообще проработал недолго, чуть более года. Когда стало совсем невмоготу, не попрощавшись, не сдав дела и даже не получив расчета, ушел из Кремля на вольные хлеба (правда, оказалось, что они не такие уж и вольные) и со страниц разных газет принялся обличать политический курс своего бывшего босса. Но о нем самом не написал ни слова, хотя было что вспомнить и о чем рассказать. Откровения позволял себе разве что в общении с самыми близкими мне людьми, да и то в обстановке дружеского застолья, когда сдерживающие центры головного мозга расторможены горячительными напитками.


С этой книгой читают
Тексты сюжетов программы «Афиша» о культуре в г. Барнауле. Программа выходила в эфир с 1993 по 2016 г. Десятый том, год 2014-й. Имена и события в культурном пространстве г. Барнаула.
Все начинания трудны! Путь сюда не всегда был для меня легким. Но я бы не хотел ничего менять ни за какие деньги в мире. Мой опыт сделал меня тем, кем я являюсь сегодня, и я учился на своих ошибках. Сегодня мои клиенты могут извлечь из этого пользу.
Крошечный мидквел к «Поезду до Дублина» для тех читателей, кто проникся историей Мёрфи Уолш. Письмо повествует о трудном периоде жизни героини; она пытается смириться с утратой целой части себя и вместе с тем переживает ощущения, схожие с синдромом Котара.Действие происходит между событиями 2 части и эпилогом.Внимание! Содержит спойлеры к основному сюжету!
Вышла в свет «Большая автобиография» Александра Невзорова. Книга состоит из пяти частей, ранее публиковавшихся по отдельности. Сейчас появилась возможность соединить разрозненные части биографии автора и собрать их в единый большой пазл. Приятного чтения!
Над программой изучения генома человека, проводимой в США под эгидой УППОНИР, нависла внезапная угроза. Сначала неизвестные боевики напали на экспедицию, исследующую останки древних людей в хорватских горах, и генетик Лена Крэндолл лишь чудом осталась в живых. Затем прямо из лаборатории в Штатах похитили ее сестру Марию, занимавшуюся генетическими опытами на обезьянах. Решение проблемы возложено на группу «Сигма», боевое подразделение УППОНИР. Ее
Семнадцать лет назад легендарный мастер боевых искусств Ли Мубай пал, защищая магический меч – Зелёную судьбу. И теперь грозным оружием желает завладеть жестокий мастер Адский Дай. Но на его пути встают четыре великих воина. Юй Шулень, возлюбленная Мубая, чью жизнь навсегда изменила сила меча. Юные воители Вэй-Фан и Снежный Бутон, неразрывно связанные друг с другом и с Зелёной судьбой. И Молчаливый Волк, считавшийся погибшим жених Шулень, который
Париж, 1944 год. Элиза Шевалье знает, что такое любить… и ненавидеть. Ее жених, молодой французский солдат, был убит на линии Мажино. Живя среди врагов, Элиза должна скрывать свою ярость.Однажды она знакомится с Себастьяном Кляйнхаусом, который приехал в Париж в качестве переводчика. Вынужденный носить форму, которую презирает, Себастьян жаждет иной жизни.Бретань, 1963. Найдя чемодан под кроватью матери, восемнадцатилетняя Жозефина Шевалье раскры
Зверь. Чудовище, которое бродит по Запретному Лесу. Принц-дракон. Его постигла участь худшая, чем смерть. У всех нас есть… проклятие, наложенное безумным королем.Мы – королевство, запертое во времени. Оборотни, неспособные чувствовать своих животных, застряли здесь из-за сделки между покойным королем и демоном, который жаждет нас уничтожить.Единственный, кто поддерживает жизнь в этом королевстве, – Нифейн, принц, захвативший трон. Последний драко