Это было незаконно, но кого это волнует? Я всё прочитала в библиотеке – магическое вмешательство наказывалось штрафом, если меня поймают, я просто заплачу, у меня отложено, за единорога мне не жалко. И сегодня он должен прийти.
Но приходил кто угодно, только не единорог, я устала наблюдать и почти задремала, когда мне внезапно шепнули на ухо:
– Нарушаем?
Я дёрнулась и взвизгнула, напугав жёлто-красную птичку, которая как раз пила, птичка укоризненно посмотрела на меня и икнула.
– Извините, – сконфуженно шепнула я птичке, повернулась к новому соседу и буркнула:
– А что делать? Надо.
Сосед улыбнулся, показав ряд великолепных зубов, сел рядом со мной, как будто я его пригласила, будничным тоном поинтересовался:
– Кого ловим?
– Единорога, – пробурчала я, предчувствуя насмешки, парень усмехнулся, поправил лохматые волосы и вздохнул:
– Эм... не хочется тебя расстраивать, но их не существует.
– А у меня будет, – надулась я.
– Где ты его возьмёшь?
– Призову.
– Чтобы кого-то призвать, надо чтобы он существовал.
– Он существует, – с подходящим к концу терпением прошипела я, – я следы видела.
– Это точно не сбежавший конь был?
– У коней не такие.
– Олень, может быть?
– Здесь олени не водятся.
– Зато здесь водятся волки, – шепнул он мне на ухо, я отодвинулась и закрыла ухо плечом, с сомнением посмотрела на парня – молодой, скуластый, глаза зелёно-ореховые, волосы тёмно-серые у корней, совсем белые ближе к кончикам, короткие на затылке, наверху подлиннее, торчат во все стороны. Он мне уже нравился, рядом с ним я не буду выглядеть лохматой даже с утра. Он улыбнулся, опять показывая зубы и крепкую челюсть, я изучила его толстую шею, широкие плечи и крупные ладони, опять посмотрела на зубы и с прищуром уточнила:
– Волк?
– Ага, – кивнул он, ткнул пальцем в моё плечо, потом в свою грудь, – "заяц – волк", видела такой мультик?
– Нет, – я отвернулась и опять стала высматривать единорога, парень наклонился к моему уху:
– Я тебе покажу. Как зовут-то тебя, заяц?
Я с досадой поморщилась, понимая, что не отделаюсь – если он егерь, то имеет право меня задержать на сколько угодно, и единственная причина, почему он до сих пор не начал заполнять протокол, это то, что я ему понравилась и он решил позаигрывать. Если я ему подыграю, может, отпустит без штрафа, я же ничего плохого не делаю, просто сижу, смотрю как птички воду пьют.
Он продолжал смотреть на меня с многообещающей улыбочкой, я изобразила гордое лицо и представилась без фамилии, а то раструбят на всю Грань, что дочь великого старосты по дикому лесу одна бродит, зарёванная и грязная.
– Уллиниэль.
Он прищурился и переспросил:
– Ещё раз, по буквам?
– Ул-ли-ни-эль!
Он почесал затылок, осмотрел меня с ног до головы, взял за плечо и кивнул:
– Я буду звать тебя Юлька.
У меня отпала челюсть. Он рассмеялся и поднял ладони:
– Можно Улька. Тебе как больше нравится? Выбирай, я сегодня щедрый.
Настала моя очередь щуриться:
– А ну ещё раз?
– Юлия или Ульяна, Юля-Уля.
Я вздохнула и махнула рукой:
– Нормально, – отвернулась и продолжила смотреть на свою единорожью поилку. Парень помялся, повздыхал и спросил:
– Что, всё?
– А что ты ещё хочешь? Мне надо единорога ловить.
– Зачем тебе единорог? – устало спросил он, я закатила глаза, но ответила:
– Я хочу такого фамильяра, чтобы на нём можно было ездить. С нашей стороны ничего крупнее лисы не водится, так что я поймаю его здесь и тихонько притащу туда, чтобы во время Призыва он мог прийти.
Парень хлопнул себя по лбу, тяжко вздохнул, но ничего не сказал, я сама продолжила:
– Я видела его, в чаще, вон в той стороне, нам запрещают туда ходить, никто не знает, что он там живёт, но я его видела. Темно правда было, но я всё равно видела. И потом ещё раз, когда было очень жарко и даже та лужа пересохла, я притащила сюда поилку, сюда все звери пришли, и он приходил, я видела следы.
– Так это твой бассейн, что ли, там стоит?
– Да.
– А как ты его притащила сюда?
– Телепортом.
Парень поражённо приоткрыл рот, осмотрел меня внимательнее:
– Сколько тебе лет?
Я наконец удостоила его косым взглядом и приподняла бровь – ужасно неприличный вопрос для эльфа, мне могло быть от двадцати до тысячи, но я бы не ответила в любом случае. Он понял и улыбнулся с извиняющимся видом:
– На каком ты курсе? Телепортацию изучают начиная с пятого.
– Я училась по книгам, – процедила я, ненавижу этот вопрос.
– По запрещённым книгам? – понимающе ухмыльнулся он, я сжимала зубы, чтобы не начать ему высказываться по поводу идиотской программы Школы Света, написанной для абсолютно тупых детей, списка запрещённых книг, в которых нет совершенно ничего плохого или опасного, и всяких других идиотских ограничениях, на которые я плевать хотела. Медленно шумно вдохнула и повернулась к парню:
– Слушай, фигли ты тут забыл? Иди куда шёл. Всех единорогов мне распугаешь, на ком я буду ездить?
Парень чуть отодвинулся, стал расстёгивать пуговицы рубашки, с подвохом спросил:
– А ты согласна ездить только на единороге?
Я отвернулась, но невольно следила за его руками боковым зрением – человеческие парни вызывали у меня странные эмоции. Пару недель назад на ярмарке я случайно столкнулась с одним... Ну ладно, не случайно, специально столкнулась. Он оказался горячим и твёрдым, очень крепким, и пах чем-то таким, от чего я проходила до вечера в смятении, а ночью видела такие сны, о которых никому под страхом смерти не рассказала бы. С эльфами у меня такого не происходило, у меня было достаточно ухажёров, хотя я их и не жаловала – я дочь своего папы, кавалеров у меня было бы море, даже если бы я была страшна как смерть. Я ходила на танцы по праздникам, иногда гуляла с особенно настойчивыми кавалерами, но всегда вздыхала с облегчением, когда они уходили – мне это не нравилось, совершенно, мне не доставляло удовольствия держать за руку другого эльфа, слушать пространные витиеватые комплименты или рассуждения о жизни, мне даже смотреть на них было неприятно, они олицетворяли тот самый идеал, до которого я изо всех сил пыталась дотянуться, и не могла. Идеально гладкая кожа, идеально прямые волосы, выбешивающая сдержанность во всём – мне казалось, они даже дышали в половину лёгких, я рядом с ними выглядела истеричкой с шилом в заднице.
Когда-то в детстве я потерялась на ярмарке, мы пошли туда с учителями и другими детьми, и как-то так получилось, что все ушли, а я осталась одна, засмотрелась на лошадей, крутящих колесо карусели. Лошади были здоровенные и мускулистые, их сильные ноги переступали на уровне моего лица, а головы терялись где-то в небе, они мне ужасно понравились. Потом я поняла, что осталась одна, и страшно испугалась, разревелась, ко мне подошёл хозяин лошадей, молодой полугном, такой же здоровенный и мускулистый, как его лошади. Он взял меня на руки, уговорил не плакать, посадил на лошадь, дал пощупать жеребёнка за бархатный нос. Это была лучшая ярмарка в моей жизни, и добрый полугном запомнился навсегда, его жизнерадостная улыбка, широкие плечи и перевитые мускулами руки. И именно такие руки сейчас демонстрировал мой новый знакомый, снимая рубашку прямо рядом со мной.
