ГЛАВА 1
Меня зовут Анариэль, что дословно можно перевести как дочь солнца.
Я всегда любила тепло и нежно ласкающие мою светло-персиковою, можно сказать, бледную кожу первые солнечные лучи. Однако, чаще я любовалась ими из своего домика на дереве. Хоть моя раса и быстро развивалась, наши мужчины владели многим ремеслом и неустанно выстраивали каменные дома и крепости, наша семья до сих пор предпочитала обитать в лесу.
Мой отец Халлон - король солнечного королевства в небольшом городке Солар-эквелибриум, где обитают в основном эльфы, феи, вампиры, иногда можно встретить и колдунов, обычно они в наших краях оказываются путешествуя в поисках новых предметов для артефактов или необычных, балансирующих на рвущейся границе с абсурдом и нормальностью историй для своих потомков, ну и, конечно, все они ищут подвигов.
Только вот все монстры в наших краях перевелись, ну как перевелись, их безжалостно истребили дроу вместе с лунными эльфами, а кому удалось уцелеть - сбежали в соседние поселения, где им ничего не угрожало, кроме несварения после употребления хромого пьянчушки с букетом неизлечимых и очень заразных болезней.
Отец часто пропадал в своем королевстве, сколько он не предлагал нам переселиться, мама наотрез отказывалась, мотивируя свое упрямство счастливой молодостью, которая связана с каждым деревом и травинкой в колдовском лесу.
Так его прозвали далеко не из-за эльфов, которые уже много столетий его населяли. Изначально он звался болотной чащей, пока там не поселилась одна старушка, промышлявшая алхимией и колдовством. Всего за несколько лет болота сменились ровной и богатой черноземом почвой, а деревья разрослись. Что стало с этой женщиной неизвестно, но поговаривают, что окружающие ее домик растения замуровали своими цепкими ветвями все окна и дверь, и она так и погибла, не сумев выбраться. А ее неупокоенный дух так и продолжает бродить в лесу. Но мне кажется, что нет тут никакой мистики, смерть от старости звучит не так красиво и загадочно, как деревья-убийцы, но зато более разумно.
Зато мой брат Тирон давно рвался покинуть наш дом, он вечно ныл, то ему слишком жарко, то, наоборот, холодно и мебель неудобная. Еще бы, он ведь должен был стать следующим правителем после моего отца, поэтому старался всячески всем показать свой мерзкий нрав, списывая свои юношеские капризы на бушующую в нем королевскую кровь.
С братом мы были схожи только внешне, его тонкие длинные пальцы излучали изящество больше чем мои, его походка была более женственной и плавной, я же ходила так, словно, по нашему городку пробегал ураган. Я постоянно куда-то спешила, если мне поручали что-то важное, я обязательно опаздывала и умудрялась сломать то, что, казалось, испортить было невозможно. Сколько себя помню, у меня все валилось из рук. Я не могла составить красивую композицию из цветов и элегантно заплести волосы, зато почти никогда не промахивалась, стреляя из лука. Я быстро бегала и умела сливаться с природой, но приготовить обед для меня было каторгой. Зато волшебный посох и меч я уверено держала в руке. Но моего отца мало интересовало мое рвении обучаться наравне с мужчинами, а меня тошнило от всех этих женских штучек, поэтому платья я обычно носила по принуждению матери, и то, когда происходило что-то особенное, как сегодня, когда отец собирал нас в замке. В остальные же дни я предпочитала свободные мужские штаны и удобную, свободную тунику.
У нас с Тироном волосы были примерно одной длины, мои заканчивались на пояснице, его чуть выше. У обоих они были холодного, пепельного оттенка, его на свету слегка отдавали платиной. Зелёные глаза и выразительные губы достались от мамы, от отца - густые светло-коричневые брови, ровный маленький нос и вытянутое лицо. Хоть брат и хвастался своей фигурой, но его мышцы не сильно отличались от моих, зато нездоровая худоба и высокий рост сразу бросались в глаза, наряду с его более светлой кожей с едва заметным синем оттенком.
Наша мать Лобелия уже суетилась на кухне, собирая с собой перекус, словно до королевства было идти не пару часов, а несколько дней.
- Опять, наверное, не успел пообедать, нужно еще фруктов и овощей не забыть взять, вечно весь в делах, а про свой желудок забывает, - женщина обиженно прикусила губу, отправляя глиняный горшочек в плетеную из прутиков ивы корзинку, по бокам уложила овощи и зафиксировала все плотной тканью, чтобы ничего не перевернулось и не перелилось.
- А то у него там еды нет, кухарка, наверно, просто так свои серебряные получает, - я выхватила у матери корзинку, выкладывая половину провизии, чтобы легче было нести.
На что она издала протяжный вопль, закрывая её грудью и уже повысив голос, стала спорить, - Так вкусно готовить, как это делает любящая жена, не сумеет и самая лучшая кухарка или повариха.
Мама задрала подбородок, и я поняла, что смысла что-то ей сейчас говорить было бы столько же, если бы я пыталась рыть землю зимой еще и деревянной ложкой.
Брат как назло молчал, хотя, обычно это он ввязывался в семейные ссоры, а я стояла в стороне, на этот раз он со спокойным, совершенно незаинтересованным выражением лица, спустился по стволу дуба вниз. А я так и осталась чувствовать себя виноватой, осматривая наш уютный домик с четырьмя комнатами, где все было с любовью вырезано и смастерено из светлого дерева еще нашим дедушкой.
Тут я с мамой была согласно, камень не был таким живым и теплым как это место. И пускай там в сто раз было удобнее, мое мнение не изменится. Некоторые эльфы, вообще, на воде или даже под землей живут, и я никогда не слышала, чтобы они начали жаловаться и массово покидать свое пристанище, если им не грозила опасность, конечно. Тут каждая зарубка напоминала о моем детстве, а какой вид был из окна, а запах.
Помню, как я раньше залазила на крышу и любовалась едва заметной звездной россыпью, как следила за плывущей над верхушками деревьев луной, когда выходила на пробежку, чтобы в очередной раз доказать отцу, что мою физическая подготовка лучше, чем у брата. Но сейчас у меня было такое неприятное чувство, что я прощаюсь с этим счастливым местом, возможно, навсегда.
Мама всегда могла считывать мою печаль не только по лицу, даже если я отворачивалась, она все равно понимала, что меня что-то тревожит. Это было ее даром, она легко распознавала переживания других эльфов. Вот и сейчас она, оставив корзинку в покое, подошла ко мне и приобняла, ее золотистая прядь длинных волос упала на мой нос, от чего он зачесался, но я не стала ее убирать, запоминая это мгновение, ее темно-зеленые глаза уже смотрели на дверь, словно поторапливая нас, но губы ласково шептали, - Все будет хорошо, я уверена, что твой отец хочет похвастаться очередной удачно возведённой башней.
