Каждая история имеет своё начало, для меня она началась почти двадцать лет назад, в тот момент когда я по состоянию здоровья вынужден был переехать в деревню на севере острова.
Мне было десять лет, когда с начала учебного года меня начали мучить ночные кошмары. Знаю, такое в детстве случается со многими – кого-то пугает страшная книга, или просмотренный перед сном фильм, и вот уже начинается долгий период бессонницы и беспричинных страхов. Я ничего не помню о том, что же стало причиной моих кошмаров, да и с тех пор моя детская гибкая память стала мне изменять. Учеба начала даваться хуже, отношения с новыми одноклассниками я никак не мог наладить, так как банально не мог запомнить их имена. Уж очень часто с тех пор мне приходится извиняться за свою плохую память, хоть и стараюсь не злоупотреблять этим оправданием чтобы не создавалось впечатление что я давлю на жалость.
А вот ночные кошмары, мучившие меня в то время, я помню очень хорошо, несмотря на их великое множество. Если перевести это на современный торговый язык, то разнообразие и многогранность стандартных детских кошмаров можно представить как киоск на въезде в деревню, в то время как мои кошмары тянули на целый супермаркет Tesco. Что только не заставляло меня просыпаться по ночам – множество сценариев собственной насильственной смерти от рук безликих фигур, чудовища с потной шерстью и острыми зубами, горящие глаза в темноте, один прямоходящий оборотень преследовал меня во сне два месяца с небольшими перерывами, я постоянно терялся в безлюдных лесах, когда убегал от незримого ужасного.
Период кошмаров никак не хотел заканчиваться и становилось только хуже. Теперь я, как какой-то дошкольник, оставлял в своей комнате включенную настольную лампу, которую отец принес мне из своего кабинета. На это пришлось пойти, так как я начал жаловаться на кошмары, которые теперь начинались до погружения в сон, стоило закрыть глаза, как перед моим взором в кромешной темноте материализовывались белесые фигуры, и так как мой мозг ещё не погружался в стадию быстрого сна всё это происходило в полной тишине, которую изредка нарушал шум проезжающих машин за окном. Здесь был задействован только обман зрения. Эти фигуры не рычали, как мой частый гость оборотень, но мне казалось что сами они определенно двигались под музыку, слышную только им, тёмные силуэты с бледными лицами и поднятыми вверх полусогнутыми руками будто вальсировали, но никогда не приближались ко мне, а только смотрели немигающим взглядом и переступали с ноги на ногу. Лица их сложно описать, они почему-то казались мне старушечьими, хотя на них не было морщин, уголки губ никогда не двигались, и моему внутреннему взору очевидно представали носящие маски. Кто был под этими масками наверно уже не важно.
Хорошо помню тот день, когда отец отдал мне свою лампу. Я нашел его в гараже, он стоял у своего верстака в клетчатой рубашке с закатанными рукавами, густые темные волосы на сильных жилистых руках сливались с побледневшими татуировками – названиями любимых рок-групп, которые он набил в годы службы в армии, очевидно в то время он очень скучал по своим любимым пластинкам. Отец ловко орудовал наждачкой, полируя край зеленого стеклянного абажура, который весь был покрыт маленькими острыми зубчиками, о которые ребенок, то есть я, легко мог разодрать свои пальцы.
Интересно что мои сверстники и наши родители гораздо серьезнее относятся к технике безопасности, чем старшее поколение. Стоит приехать в деревню к бабушке с дедушкой, и только после долгих споров дед соглашается с тем что оголенные провода, которые начали вылезать из выключателя не есть норма и, так уж и быть, ради безопасности внука или внучки, которые боятся оплавленных от старости выключателей, он всё подлатает. Но некоторые считают что то как носятся с детской безопасностью сейчас, аукнется нам в будущем в виде изнеженного и несамостоятельного поколения, так это или нет, мы узнаем не скоро.
– Ты уже взрослый, и пора поставить тебе в комнату солидную лампу, – сказал отец и уже с чуть меньшим воодушевлением добавил, – раз уж бледный ночник в виде доброй улыбающейся луны не помогает.
Себе в кабинет отец поставил новую лампу, но уже с красным абажуром. Ни в гостях, ни в школе я больше нигде не видел такого света. Страницы книг окрашивались в нежный розовый цвет, от этого бледно-красного света, заливавшего комнату, мне становилось очень спокойно. Я будто оказывался на океанском берегу во время заката, когда красное солнце погружается в неподвижную воду. Но мама говорила что красный цвет – это плохой выбор, ибо он повышает уровень агрессии и голода, позже отец поддался на уговоры и сменил лампу на обычную и классический желтый уже не вызывал возражений.
Теперь, ложась спать, я включал зеленоватый свет, и когда он немного просачивался даже через закрытые веки, на его фоне танцующие зловещие фигуры почти исчезали и становились уже совсем не страшными.
Конечно родители не остановились на том что поменяли иллюминацию в мой комнате. Их всерьез беспокоило что я не высыпался и это отражалось на моем настроении и успеваемости. Первый врач к которому меня привели просто выписал мне снотворное и не увидел в моём состоянии никаких особых проблем. Второй специалист, к которому мы обратились, был наш школьный психолог.
Мои не особо религиозные родители отдали меня в местную христианскую школу. В принципе, ничего плохого о ней сказать не могу, ещё рано спорить о вреде консервативного воспитания, давайте подождем и посмотрим, чем увенчаются проекты либеральных школ, где детям можно спать на уроках и получать похвалу за необычный, но неправильный подход к решению заданий.
Эту школу заканчивал и мой отец и с большим теплом отзывался о ней. Правда, единственное, что он запомнил из школьной программы, это курс истории. Именно истории была посвящена большая часть книг в его кабинете. Правда, книг по истории римской империи, истории церкви, и даже посвященных нашему острову, у него в библиотеке было крайне мало, его больше привлекала эпоха накануне открытия бронзы. Да, честно говоря, он совсем позабыл библию, как забывал всё ненужное Шерлок Холмс. Но именно после нашего совместного похода к школьному психологу я впервые услышал гневные слова о школе.
Тот семейный визит к миссис Мартин лично я совсем не помню и знаю о тех событиях из рассказа родителей.
Миссис Мартин я видел до этого всего пару раз, она была довольно молодая, чуть за тридцать, высокая, стройная, с бледной кожей, не знавшей загара, длинные пышные черные волосы она собирала в хвост, большие зеленые глаза казались еще больше из-за круглых очков, что придавало ей чуть удивленный вид, хотя, на самом деле она была человеком невозмутимым. Вот только улыбка у неё была чуть вымученной, ну, не умела она улыбаться, да и поводов не было, но человеком она была доброжелательным и боялась что без улыбки этого никто не заметит. Как и многие психологи она была немного нервной, постоянно поправляла без надобности пару значков на лацкане своего шерстяного серого костюма, особенно значок местной христианской молодежной организации с крестиком, видимо переживала что крест повернулся набок.
