ОТРЫВОК 1: У всех он есть. Враг в отражении. Поздравляю, каким бы ублюдком он ни был, этот враг или ведьма — вы. Пороки человеческих душ и коллективного разума неисчерпаемы, также, как и их светлые стороны. Важен лишь угол обзора и фокус внимания.
Чтобы ни сделал Anguis — он моя плоть и кровь.
— Я не верю, что это ТЫ говоришь все это, Мак… ты меня так пугаешь еще больше… моменты, когда я чувствовала твою доброту и нежность, заботу… рассыпались на части с первым ледяным взглядом в мою сторону… зачем ты это делаешь? — качая головой, несвязно хныкает Эни, выключая очередной мыслительный «перегруз» в моей голове.
— Сейчас ты слишком напугана, и мне нужно тебя успокоить, малышка. Иначе ты не дашь то, что мне {нужно.} Как мне {нужно.} Сколько мне {нужно,} — охрипшим от напряжения и возбуждения голосом, заявляю я, толкаясь в развилку ее бедер набухшим членом, каждый раз, когда из моих уст вылетает слово «нужно». — И куда мне {нужно.}
— Что это значит… я не понимаю, — едва ли не плачет Кэн, но обвивает меня ногами, и я срываюсь на шипение, ощущая, как ее пятки с силой упираются в ягодичные мышцы. К сожалению, она все еще в чертовых легинсах, но это не мешает мне совершать плавные движения против ее бедер, имитирующие проникновение в горячее лоно. — Что значит «куда»? Пошел к черту, Карлайл! — заливаясь румянцем, кричит Кэндис, снова начиная вырываться.
— Хм, — ухмыляюсь я, замечая, как кровь приливает к ее щекам, а во взгляде проявляются неукротимые оттенки страха, визуально делая их темнее. — Неужели ты думаешь, что наказания не будет, Эни? — приподнимаюсь над Кэн, чтобы рывком усадить ее на низкую тахту. Слегка толкая Кэндис, надавливаю на колени, раздвигая стройные ножки, накрывая пальцами ее клитор через тонкий слой легинсов.
Знаю, это сводит с ума ее еще больше, и по глазам вижу, как сильно она хочет меня… кожа к коже. Аромат ее желания, пропитал все атомы воздуха застывшие между нами, и я закипаю от каждого гребаного вдоха.
— Какое еще наказание? Ты ненормальный… — ее глаза обиженно и растерянно сверкают, окидывая меня укоризненным взглядом. Из кармана я достаю одну незаменимую в наших играх вещь, и за считанную секунду завожу ее руки за спину, сцепляя запястья в кожаные наручники, связанные тонкой цепью.
— Что ты делаешь, Мак… — угрожает Кэн, пытаясь лягнуть меня ногой. — Только попробуй еще раз связать меня.
— Ты никогда не будешь диктовать мне свои условия, Энигма, — с железным самообладанием и уверенностью, обещаю я, и одновременно обхватываю ее губы своими, проникаю в теплую глубину языком, овладевая ее ртом, повторяя ритмичные движения своего члена внутри нее, о которых она прекрасно помнит.
Я на пределе, пот градом течет по спине, и, продолжая усыплять ее бдительность глубоким поцелуем, срываю с себя рубашку, позволяя Кэн ощутить жар, исходящий от моей кожи.
Прерывая поцелуй, обхватываю подбородок Кэндис, и заглядывая в глаза, продолжаю давить:
— Я по-прежнему для тебя — все. Хозяин твоей бесправной жизни, или ты забыла? И я был очень недоволен твоим поведением, девочка, — я достаю из-под тахты замотанную веревку, и пока Кэндис смотрит на меня и ничего не подозревает, завязываю узел на ее лодыжке, начиная одну из самых волнительных обвязок в моей жизни.
Ее глаза округляются, становятся еще глубже и больше, когда она с шумом выдыхает, подавляя в груди панический вскрик, осознавая, что в моих руках, и что я собираюсь с ней сделать. Снова.
Эни отчаянно дергается, когда я рывком разрываю ее тонкую футболку, оставляя верх миниатюрного тела девушки обнаженным.
Хрупкая и совершенная.
Чтобы снова усыпить ее бдительность и опять запутать, я мягко сжимаю ее упругую грудь, лаская соски большими пальцами, наблюдая за тем, как она хочет… хочет быть связанной.
{Она хочет, чтобы я связал ее, чтобы хоть как-то оправдать себя за то, что не может сопротивляться мне. Глупая, зачем тебе оправдания? Просто признай, что ты моя шлюха, только моя, и никогда больше не примешь ласки другого мужчины. Пусть даже недоведенные до конца.}
— Мак, я не хочу… — всхлипывает Эни, когда я продолжаю обвязку, и вот уже фиксирую ее в необходимой мне позе — икры плотно соединены с задней поверхностью бедер, ноги широко раскрыты. Единственное, что смотрится неэстетично в этой обвязке — легинсы Кэндис, но я специально оставил их, чтобы пока хоть как-то держать себя в руках. Но стоит мне прикоснуться к шву между ее ног, и почувствовать, как ткань пропиталась соками из ее голодной малышки, мне снова приходится ходить по грани, даже пальцы дрожат, а виски щекочут увесистые капли пота.
Черт. Еще немного. Напряжение уже достигло невероятных пределов, но мне даже нравится это яркое предвкушение… полнейшего безумия.
— Ты меня пугаешь. Мне страшно. Пожалуйста, Мак, я столько… — слабо умоляет Эни, но на самом деле она хочет получить меня и как можно скорее. Ей тоже это необходимо. Множественный оргазм с любимым человеком — это полная перезагрузка нервной системы, и самый лучший способ отогнать страхи, в которых она ежесекундно тонет.
— Я не причиню тебе боли, помнишь? — успокаиваю я, наслаждаясь ее короткими мягкими стонами. Скоро она не будет сдерживаться. — Но я напомню тебе, Энигма, — гну свою линию я, осыпая ее недвусмысленными намеками. — Но я напомню тебе о том, кому ты принадлежишь.
— Я никому не принадлежу, — четко проговаривая каждый слог, перечит упрямица.
— Кроме меня, — чеканю в ответ я, подавляя ее взглядом и силой голоса, и судя по тому, как приподнимаются ее плечи — Эни подчиняется. Конечно, иначе и быть не может.
— Просто сделай это быстро, если тебе так хочется потрахаться! — снова вступает в препирательства Эни, и вновь протяжно стонет, ощущая, как обвязываю ее груди, успевая щипать соблазнительные соски. — Зачем этот спектакль?
— Ты мне показала свое представление, мне оно не понравилось, — мрачно заявляю я, вспоминая Энигму, позволяющую вылизывать ее внизу другому мужчине. — Я покажу тебе свое, — усмехаюсь я, ловя на себе ее вопросительный взгляд. — Скажи мне, Эни, — одним движением рву по шву ее легинсы и трусики, так, чтобы они до сих пор плотно облегали ее ноги, но не лишали меня доступа к ее увлажненным дырочкам. — Когда мудак Грейсон касался тебя, тебе было также приятно? Ты была такой мокрой для него?
— Да, — яростно выплевывает Кэндис. — Да! Да! Только оставь меня в покое! — отчаянно кричит она, глядя в мои глаза, и тут же отводит их, нервно сглатывает. Вновь переводит на меня, и тяжело дышит, позволяя мне «прочитать» ее мысли, а точнее понять язык ее красноречивой мимики.
— Сука. Лгунья, — грубо сдавливаю пальцами впавшие скулы, выплевывая ругательства прямо в искаженную маской желания и ненависти Энигму. Не девочка, а клубок противоречий.
