Мать Огиро сердито сказала мужу:
– Зятёк-то наш оказался большим лентяем! Вот уже три дня прошло после свадьбы, а он и не думает браться за дела!
– Надо напомнить ему о его обязанностях! – отвечал отец Огиро. – Мы не для того выдали замуж свою дочь, чтобы взять в дом бездельника!
Старуха подбежала к маленькой хижине, в которой поселились молодожёны, и громко закричала:
– Эй, Мурашира! Довольно миловаться с женой! Ступай на поле, что возле реки! Пора засеять его кукурузой.
– Успеется! – беззаботно отвечал Мурашира. Он и его молодая жена лежали, обнявшись, в гамаке, и им было очень хорошо вместе.
– Почему ты не работаешь? – спросила Огиро. – Мои родители сердятся на тебя.
– Я хоть сейчас готов отправиться, – откликнулся Мурашира, – если ты пойдёшь со мной.
Женщина не возражала. Они вылезли из гамака и оделись.
– Ступай за инструментами, – велела Огиро, – а я пока соберу нам обед. Можно будет не возвращаться домой до самого вечера.
Она высыпала в горшок тушёные овощи с бобами, взяла кукурузных лепешек и немного какао. Мурашира тем временем достал острую копалку и мотыгу.
– Мы пошли работать, – сказал он тёще, – не жди нас до вечера.
– А жену зачем с собой тащишь? – набросилась на него старуха. – Опять будет у вас одно баловство!
Но молодые не стали её слушать и со смехом убежали прочь.
– Плохого нашли мы с тобой зятя, – опять пожаловалась мать Огиро мужу. – Работает небрежно. Лишь одно на уме. Вот и тешит себя с утра до вечера!
– Если будет и дальше валять дурака, отберу у него дочь, – решил отец Огиро. – Пусть возвращается обратно к холостякам!
Огиро и Мурашира миновали тем временем деревню и углубились в лес. По пути им попалась старая наполовину разрушенная хижина. Крыша у неё провалилась, стены покосились, но на полу лежало несколько старых циновок.
– Пойдём, отдохнём немного! – предложил Мурашира.
– Какой ещё отдых?! – попыталась образумить его жена. – Знаю я, чем это у тебя кончается!
– Да ладно тебе! – стал урезонивать её муж. – Переждём жару и пойдём дальше. До вечера отсеемся.
И он схватил Огиро за руку.
– Куда ты меня тащишь? – упиралась жена. – Ты же знаешь: эта хижина колдуна Фустоломы!
– Что с того? Он давно умер!
– В том-то и дело! Труп его зарыли под порогом дома. Вдруг он выскочит и набросится на нас?
Но Мурашира не обратил на её слова внимания. Уложив Огиро на циновки, он улёгся сверху, и они занялись любовью. Прошло немало времени, прежде чем оба насытили свою страсть. Наконец, решили продолжить путь.
– Зря ты меня не послушался, – заметила Огиро. – Не стоило делать это над могилой Фустоломы. Теперь он затаит на нас гнев.
– Пустое! – отмахнулся муж. – Что нам стоит обмануть мертвеца? – Я помочусь возле хижины, а ты пойди, справь нужду за теми кустами. Пусть попробует после этого отыскать нас!
Так и поступили. Едва Мурашира и Огиро скрылись за деревьями, земля возле хижины зашевелилась, и поднялся Фустолома. Вид у него был, прямо сказать, неважный: кожа и мясо наполовину сгнили. Тут и там наружу выступали кости. Глаз не оказалось вовсе, а вместо них зияли пустые глазницы. Выбравшись из могильной ямы, мертвец стал шумно втягивать воздух и принюхиваться. Вскоре Фустолома напал на след людей, дошёл до кустов и жадно пожрал найденные там нечистоты. Затем повернул назад и побежал по их следу в сторону деревни…
Мурашира и Огиро до самого вечера спокойно работали на поле. Муж делал заострённой палкой углубления в земле, а жена бросала в каждое из них по пять-шесть зёрен кукурузы. Покончив с посевом, Мурашира засыпал лунки землёй и довольный оттёр со лба пот.
– Теперь будем ждать дождей, тогда и займёмся прополкой, – сказал он.
Возвращаясь домой, опять оказались возле обветшалой хижины Фустоломы.
– А неплохо нам с тобой было? – подмигнул муж, – может, заглянем туда ещё раз?
– Отстань! – рассердилась Огиро. – Сколько можно заниматься одним и тем же? Да и не время совсем! Ведь скоро ночь. Едва успеем до дома дойти.
Тут оба заметили на земле капли свежей крови.
– Гляди-ка! – сказал Мурашира. – Здесь недавно пробежал раненный тапир!
Но это был не тапир! Заглянув под куст, Огиро нашла там окровавленную человеческую голову. Мурашира взял её в руки и задумчиво произнёс:
– Кого-то она мне напоминает!
– Ещё бы не напоминала! – воскликнула женщина. – Ведь это голова моего отца!
Вглядевшись повнимательнее, Мурашира тоже признал голову тестя. Не зная, что подумать, молодые бегом бросились домой. Час был поздний, но в деревне никто не спал. Мужчины, вооружившись топорами, собрались на площади перед хижиной вождя. Всюду мелькали факелы. Раздавались пронзительные крики женщин и плач детей.
– Что случилось? – спросила Огиро у матери.
– Злой дух явился из леса и утащил в чащу твоего отца, – отвечала старуха.
– Никакой это не дух! – заметил вождь. – Это Фустолома, вставший из могилы. Плохо, что он попробовал человечины. Теперь будет приходить за добычей каждую ночь!
Новость никого не обрадовала. Собираясь в кучки, индейцы переговаривались между собой и с тревогой вглядывались в темноту. Некоторые хотели отправиться к хижине Фустоломы, однако вождь остановил их.
– Что толку бродить в темноте? – спросил он. – Да и нет его сейчас в могиле. Таскается, небось, по лесу или кружит вокруг деревни. Подождём до утра.
Едва рассвело, мужчины выступили в поход. Когда добрались до хижины, обнаружили в ней целую кучу человеческих костей и клочки одежды. Вождь велел двоим индейцам разрыть могилу. Остальные стояли рядом с копьями наизготовку. Труп Фустоломы лежал на своём месте, но был весь в свежей крови. Она сочилась с зубов и с пальцев, которыми он разрывал свою жертву. Сквозь дыры в желудки видны были куски человеческого мяса.
– В костёр его! – приказал вождь.
Индейцы набрали хвороста, добыли огонь, и когда костёр как следует разгорелся, бросили в него людоеда. Тело его быстро обуглилось, а кости обратились в прах. Сожгли и саму хижину. Домой вернулись после полудня. Мурашира подошёл к тёще и сказал твёрдо:
– Муж твой умер, теперь я в доме главный.
Старуха опустила голову и ничего не возразила в ответ.
