В книге рассказывается о жизни Джули Уотсон – актрисе драматического театра Виндзора, города на юго-западе Англии. В начале ноября она покупает три картины малоизвестного германского художника, датированные 1929, 1932 и 1939 годами. Режиссер Эндрю Гоулд убеждает актрису, что случайностей не бывает и холсты попали в ее руки неспроста. Джули пытается разобраться в скрытых смыслах этих картин и желает побольше узнать о художнике.
Параллельно с главной сюжетной линией развивается трогательная история любви автора этих полотен – молодого врача. Он и его возлюбленная – немецкие евреи, проживающие в довоенной Германии.
В процессе сбора информации Джули все больше погружается в прошлое. Перед ее мысленным взором проходят большая любовь, чудовищные погромы, ставшие спусковым крючком Холокоста, расставание и трагедия – все, что пришлось пережить этой паре после прихода к власти нацистов.
НЕБЕСНЫЙ СУД
Слушание этого дела на Небесном Суде продолжалось дольше обычного. Представители защиты и обвинения на протяжении всего процесса ожесточенно спорили и постоянно перебивали друг друга, а подсудимый сидел, опустив голову с безучастным видом. Он не пытался как-либо выгораживать себя, приводить какие-то аргументы в свое оправдание. Не обращал он никакого внимания и на то, как многочисленные ангелы-защитники, а также пребывающие в лучшем мире родственники активно пытались заступиться за него. Они рассказывали о его добрых делах в мирской жизни, о заслугах перед Всевышним. Защита хлопотала о том, чтобы Небесный Суд, приняв во внимание огромное количество добрых деяний подсудимого, проявил снисхождение. Но, несмотря на просьбы, доводы и факты, ангелы-обвинители требовали от судей проявить твердость и настаивали на суровом приговоре.
В глазах Небесного Суда этот процесс выглядел неоднозначным. Перед оглашением вердикта ангелы защиты и обвинения получили последнюю возможность выразить свое мнение и привести доказательства.
Ангел-защитник произнес речь, сводившуюся к тому, чтобы Небесный суд все же принял во внимание большое количество праведных поступков подсудимого в материальном мире и проявил к его душе снисхождение. Он просил разрешить ответчику очиститься в чистилище>1 от греха, вменяемого ему в вину, что позволит тому впоследствии воссоединиться с родными в раю. Затем дали высказаться ангелу-обвинителю. Он был непреклонен и продолжал требовать сурового приговора, ведь подсудимый намеренно ввел в заблуждение жителей деревни, чтобы похоронить по обряду женщину, совершившую столь страшный грех. Он не стал слушать даже ангела, спустившегося к нему под видом человека, дабы попытаться в последний момент отговорить от необдуманного шага, и это, по мнению обвинителя, делает непозволительным его пребывание не то что в раю, но даже и в чистилище. Поэтому душа этого человека должна будет снова спуститься в материальный мир в другом обличье, что-бы сполна заплатить за ту страшную ложь, которую он произнес, совершив тем самым противозаконный и аморальный поступок.
1 Чистилище («ад») – место, в которое отправляются души грешников после смерти. Там душа через наказания очищается от грехов, совершенных в жизни. Чистилище не считается чем-то ужасным: его можно сравнить с некой «прачечной», где душа подвергается «стирке». Очистившись от мирских грехов и пройдя окончательное очищение́ через Нáар динýр («горящую реку»), душа попадает в Ган Эден («сад Эден», «рай»), в русской версии – Эдемский сад.
Чтобы вынести справедливый приговор, Небесный Суд пожелал выслушать подсудимого и предоставил ему слово. Ответчик, молчавший на протяжении всего процесса, спокойно встал. Не поднимая головы и выражая всем своим видом полное смирение, он произнес:
– Уважаемый Небесный Суд! С самого детства я желал прожить праведную жизнь, чтобы достойно предстать перед вами. Увы, этого не удалось, а потому мне неудобно даже поднять голову перед многочисленными предками, моими духовными учителями, уважаемыми мудрецами, вставшими на мою сторону, и справедливым Небесным Судом. Я благодарен моим многочисленным ангелам-защитникам, что так ревностно заступаются и пытаются меня отстоять, но, как бы мне ни хотелось соединиться с родственниками в лучшем мире, я должен сказать всю правду.
Внимательно посмотрев на близких, друзей и учителей, ожидающих от него слов раскаяния, он продолжил:
– Уважаемый Небесный Суд! Я, конечно, мог бы сказать, что совершил ошибку и раскаиваюсь, но не стану лгать. Я намеренно совершил этот поступок, так как хотел облегчить участь несчастной женщины, потерявшей близких в той ужасной войне. Желая хоть как-то помочь ей обрести покой на небесах и воссоединиться с семьей в духовном мире, я и совершил это деяние.
После этих слов воцарилась полная тишина. Подсудимый поднял глаза, посмотрел в сторону родственников, пребывающих в грустном настроении от этого признания, затем – на главного ангела-защитника, перевел взгляд на Небесный Суд и сказал:
– Стоя перед Небесным Судом, искренне заявляю, что намеренно ввел в заблуждение жителей деревни. Я солгал им о причине смерти той женщины. Предавая ее тело земле, они ничего не подозревали, и вся вина лежит только на мне. Я готов понести любое наказание за свой поступок.
После короткого совещания Небесный Суд огласил приговор:
– Подсудимый виновен, и за совершенный им поступок приговаривается к перерождению в материальном мире.
ВИНДЗОР, ГОРОД НА ЮГО-ЗАПАДЕ АНГЛИИ, НАШИ ДНИ ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ
– Неплохо, неплохо! – аплодируя, прокричал невысокий плотный джентльмен лет шестидесяти с тщательно расчесанными волосами и ухоженной бородой. Он был одет в костюм-тройку, из жилетки виднелись карманные часы. – Я вижу, мистер Гоулд внес несколько интересных поворотов в сценарий. Сейчас постановка смотрится более динамично и трогательно, чем месяц назад.
На сцене стояли два актера – Джули Уотсон, худощавая женщина лет сорока с карими глазами и темными волосами до плеч, и Чак Дональд, тридцатипятилетний шатен ростом под метр восемьдесят, крепкого телосложения. Седой парик и борода, надетые им для роли старца, придавали вид пожилого человека. Услышав слова мистера Питера Дрейсона, директора театра, актеры, улыбнувшись, поклонились.
– Жаль, что в последнее время ваш режиссер, мистер Эндрю Гоулд, неважно себя чувствует, – сказал мистер Дрейсон, подойдя к актерам поближе. – Он позвонил мне днем и сказал, что вынужден пропустить сегодняшнюю репетицию. Вы должны знать, что я отношусь к нему и к его творчеству с большим уважением и вижу, что и в эту постановку он вложил много сил.
