Алла Озорнина - Если тебя не понимают в классе. Что делать?

До пятого класса я с радостью ходила в школу. У меня было много подруг, которые, как и я, кто тайно, кто явно завидовали Светке Сидоренко. И причин для зависти было несколько.

Во-первых, Светка была очень красивая.

Во-вторых, в Светку были влюблены все мальчишки.

В-третьих, со Светкой хотели дружить все без исключения. Или хотя бы быть в ее свите. Мне повезло, но совсем немного: я оказалось самой дальней из ее приближенных. Но и это было счастьем.

В-четвертых, к Сидоренко по-особенному относилась наша учительница Мария Георгиевна. А потому Светке позволялось то, что не позволялось другим. Она, например, могла прямо на уроке встать, подойти к учительнице, приобнять ее, что-то прошептать ей на ухо и вернуться на место.

Не знаю, как остальным, но мне очень хотелось тоже вот так встать посреди урока, подойти к учительнице и рассказать ей, что у нас в семье со вчерашнего дня живет ежик. Или что Брызгалов вот уже несколько дней пуляет из трубочки в меня и в соседку по парте смоченными слюной бумажными шариками. Фу! Но конечно же я, как и все остальные, никогда не решалась на это. Ведь, повторюсь, то, что было позволено Сидоренко, не было позволено другим.

Словом, на Светку так и сыпались любовь и восхищение со всех сторон. И такой, которую бы все любили и которой все восхищались, она была одна. В противоположность ей в нашем классе был мальчик по фамилии Потапов. Он сидел за последней партой. С ним никто не хотел не только дружить, но и разговаривать. И если на физкультуре надо было вставать парами, все отказывались вставать именно с ним, несмотря на требования учителя.

В 4-м классе Потапова оставили на второй год, и, как ни странно, на его место пришел точно такой же мальчик, который тоже сидел за последней партой и с которым тоже никто не хотел разговаривать и быть с ним в паре на уроке физкультуры.

Почему так?

Так что же такого было в Светке, что она оказалась центром пусть не вселенной, но всего нашего класса? Красивая внешность? Но у нас были две девочки, внешностью ничуть не хуже, чем у Сидоренко. Тем не менее у них не было свиты, в них не влюблялись мальчишки, а учительница относилась к ним так же, как и ко всем остальным. Эту загадку я безуспешно пыталась разгадать целых четыре года. Но так и не удалось. А с пятого класса у меня началась черная полоса (о ней я расскажу чуть позже) и мне стало не до разгадывания загадок. А примерно с седьмого класса звезда по имени Светка Сидоренко стала постепенно меркнуть и к концу школы погасла совсем. Но на ее месте к этому времени уже была другая девочка, в которую влюблялись почти все мальчики и с которой хотели дружить все без исключения. И, как ни странно, у новой звезды была самая обыкновенная внешность.

То, что кто-то в классе купается в любви, как Светка, а кого-то не замечают, как сидящего за последней партой Потапова, казалось мне верхом несправедливости. Но я была убеждена, что это касается только нашего коллектива. Ведь нам говорили, что в обществе все равны. Увы, увы… Оказалось, что это не так.

Кто-то сидел ближе к огню, кто-то смотрел на него только издалека. Кто-то вдоволь наедался мясом того же мамонта, кто-то довольствовался объедками. И тогда сильные, но недовольные своим положением, сколачивали вокруг себя группу таких же и уходили из родного племени. Они обосновывались на новом месте, а вскоре начиналось все сначала. Ведь и во вновь образованном племени не всем хватало места у костра и не всех устраивал перепадающий ему кусок мяса мамонта. И тогда сильные, но недовольные, сколачивали вокруг себя группу таких же и уходили из этого племени…

Загадку популярности таких, как Светка, пыталась разгадать не только я, ученица начальных классов. Этим вопросом задавались многие, куда более продвинутые умы. А ответ удалось найти в 30-х годах прошлого века американскому психиатру и социологу Джекобу Морено.

Однажды его попросили посетить учебно-воспитательную колонию для девушек. То, что там происходило, вызывало по крайней мере недоумение у широкой общественности. В колонии находилось 500 человек. Благодаря состоятельным спонсорам девушки были обеспечены всем необходимым, для них были созданы прекрасные условия проживания, сопоставимые разве что с условиями престижного санатория. И, несмотря на это, в колонии постоянно вспыхивали конфликты, ссоры, драки. Кое-кто даже пытался бежать на волю. Из такого-то «санатория»?

Приехав в колонию, Джекоб Морено перво-наперво пошел в столовую. Нет, вовсе не для того, чтобы утолить голод или ознакомиться с меню, а ощутить царившую там общую атмосферу. Она оказалась поистине удручающей. За столами, накрытыми белоснежными скатертями, сидело по четыре человека. Не глядя друг на друга, они молча поглощали пищу. Кое-где, судя по повышенным голосам, которые становились все громче, явно назревал конфликт. Когда обед закончился, Морено предложил девушкам самим выбрать, кто из них и с кем бы хотел сидеть за одним столом. Все тотчас же пришло в движение. В итоге оказалось, что возле некоторых столов собиралась группа по семь-восемь человек, в то время как возле других – ни одного.