* * *
Простота не хуже воровства.
Красота не лучше благородства.
Чистота тетрадного листа
И листа кленового сиротство
Совершенней Книги Перемен,
Завершённей круга постоянства.
На брегах небесных Ойкумен
Спят в песчинках эры и пространства.
Выплеснутся, только дайте срок,
Первый крик и скорбная молитва,
Ложь глупца и праведная битва
И живой в лампаде мотылёк.
ВКУС МОЛОКА
На доске деревянной – краюха хлеба
пахнет прогретым на солнце зерном,
вкус молока с земляникой…
Мне бы
вернуться в тот дом, –
вернуться в то ощущение света,
в ту его часть, в тот его век,
в котором радужная комета
летит через космос сомкнутых век;
раскинув руки, тонуть в колючей
соломе, в жаре, в цветочной пыльце,
прислушиваться к воркованью излучин
с дурацкой улыбкою на лице,
потом, не жалея чумазых пяток,
шагнуть в горячую пыль босиком,
пройти вдоль колхозных картофельных грядок
к тенистой запруде:
жёлтым песком,
камешками-голышами, ракушками
выстлано дно,
весь осокой зарос
и одуванчиками-веснушками
берег усыпан –
до самых берёз,
до самого края просторного неба,
до плит, из которых растут города,
до свободной строки,
из которой мне бы
туда возвращаться!
Пусть – иногда.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ЛЕТА
Поют поля. Весёлым взглядом
Свой первый день встречает лето.
Ещё никем он не разгадан.
Ещё на всех хватает света.
Ещё не выгорели краски,
Ещё не помутнели воды,
Ещё не омрачила сказки
Шальная пляска непогоды.
Ивняк резные свесил плети.
Янтарный шмель качает клевер.
И только облака да ветер
Торопятся домой, на север.
* * *
Приметы родины моей:
уютность сонных деревушек,
пустые звонницы церквей,
глаза запавшие старушек.
За чёрной слякотью дорог
грачи клюют каракуль пашни,
и еле видимый парок
плывёт над ними. День вчерашний
в озёрной глади отражён,
и долго слышен от колодца
ведёрно-бабий перезвон,
и много,
очень много
солнца.
ДЕРЕВНИ
А где-то
за деревьями
цветущими,
дикими –
деревни древние,
деревни тихие
нанизаны на леса-перелески,
деревни – колыбельные песни…
Где, мил-человек, твоя родина?
В деревне,
не в городе.
Города ревут.
Но они к городам не ревнуют.
Им своё – то баюкают,
то ведуют…
За какими ветрами,
за какими деревьями,
где, реви – не реви,
настоящие, вы, деревни?
В землю-матушку вросшие,
светлые днём и ночью,
с подсолнухами вдоль изгородей лубочных,
с королевнами и дураками Иванами,
c бесшабашными пастухами и плетуханами,
деревни русские, босые,
пряные,
от сеновалов и браги пьяные,
с васильками и василисками во ржаных полях,
не далёкие, не близкие,
не высокие, не низкие,
с небесами в журавлях…
Разливаются мёды липовые,
ставенки скрипят-поскрипывают,
бурьянами пронзённые,
дряхлеют, корёжатся
деревни тихие
в садах заброшенных….
Где, мил-человек, твоя родина?
В деревне,
не в городе.
Верно, спуталось время. Ты сегодня не спишь…
На каком перекрёстке в темноте ты стоишь?
И надеешься: где-то над зелёным прудом
Есть просторный и тёплый
твой бревенчатый дом.
В нём распахнуты ставни, есть и печка, и стол,
Пахнет ветром кедровым в светлой горнице пол,
Рушники, занавески, а в углу – образа,
Словно век утомился, оглянулся назад.
Сочно падают вишни сладким жаром в ладонь.
Станет грустно – сыграешь (есть под лавкой гармонь).
Тени дум не тревожат и на сердце легко,
Если вдруг занеможешь – грей в печи молоко.
Осыпаются блёстки, обрамляя камыш…
На каком перекрёстке в темноте ты стоишь?
Может, спутались даты?
Может, жизнь не твоя?
В непостроенной хате не раздуешь огня.
СВЕТ
А я далеко.
Я уже не здесь.
Ветрами отрезан
От стен и башен,
Зелёными ёлками
Машет лес,
И тихое поле
Бело от ромашек.
Там я, в этом поле,
Бегу конём,
Копытами эхаю
В гулкое небо.
Там я, в этом небе,
Пою огнём,
Чтоб вновь от земли
Подниматься хлебом.
Мне с детства понятен
Язык воды,
Струящейся вверх –
От корней до кроны.
Ты видишь мерцанье
Далёкой звезды?
Я – свет и живу
По своим законам.
Я есть и пребуду
Во веки веков
Рождённым для воли,
Любви и странствий.
Храни меня здесь,
И тогда далеко
Я силой своею
Наполню пространство.
ОКНО
Я приготовлю ужин.
Сядем с тобою рядом.
Будем болтать и смеяться,
И видеть как за окном
Солнце листвою кружит,
Дождями и снегопадом,
Бросает звонкие искры
В наш очень маленький дом…
Ты ни о чём не спросишь.
Я ничего не отвечу.
Просто мы будем рядом,
Как много лет всегда…
Там, где кончается вечер
И начинается млечный,
Жёлтым окошком в небе
Наша с тобой Звезда.
***
Летний день ленив и жарок;
и живой пронзает луч
череду прозрачных арок
в речке.
Воздух сух, тягуч.
С ветки прочной,
будто с вышки,
прыгнув там, где глубоко,
плещутся,
кричат мальчишки:
«Как парное молоко!»
Из-под листьев глаз скворечный
наблюдает – «подсеку!» –
как бежит жучок беспечный
по горячему песку.
АВГУСТ
Август – торба расписная:
Яблок красные шары,
Листьев прозелень резная
Потускнела от жары,
Над водой блестят стрекозы,
Куры прячутся в кустах,
Бахромою на берёзах
Обтрепалась береста.
За рекой – закат медовый.
На мостках сидит рыбак –
Хоть и не было улова,
Улыбается, чудак.
Скачет по траве кузнечик,
Шмель качнулся бубенцом,
С луговины тёплый ветер
Лошадью дохнул в лицо.
Пропылил через деревню
Смуглый велосипедист.
А в саду упал на землю
С яблонь первый жёлтый лист.
ЛИВЕНЬ
Он распахивал окна,
Ветром рвал занавески,
Он бросался на стёкла.
Колотил по железке,
Он выделывал сальто,
Выворачивал крыши,
И неслись по асфальту
Мокрым комом афиши,
И блестящие ветки
Тяжелея, клонились,
Красным градом ранетки
Через лужи катились…
Прошумел и растаял.
И опять встрепенулись
Воробьиные стаи
Над потоками улиц.
* * *
Я это лето буду помнить долго:
Твои глаза бессонницей пьяны,
И мы с тобою просто, без предлога,
Гуляем под присмотром у луны.
И ночь – как ночь, и звёзды светят так же,
Такой же август тёплый, как всегда;
И соловья не слышно здесь, и даже
В реке всё та же тёмная вода.
И так же ветром травы покосило.
Но что-то не смогли мы превозмочь,
И в нашу жизнь неукротимой силой
Вошла незабываемая ночь.
***
Мне снилось детство:
яблоневый свет,
молочный выступ
тёплой русской печки;
на старом кресле
тёмно-синий плед,
которым бабушка
укутывала плечи…
Скрип половиц
под ножкою босой.
Дверь тяжела. Порог высок.
Прохладны сени.
И слышно за спиной:
«Простудишься. Постой!»
Но впереди гудит
поток весенний.
Дрожанье век.
Движение руки.
Я помню, мне ещё
приснилось лето,
как мы с отцом
не берегу реки
читали книгу
русского поэта…
На север,
отраженья распластав,
шёл теплоход.
В воде тонули тени.
И пацаны ныряли в них
с моста,
выплёскивая бурые растенья.
А я смотрю,
как долго по воде
расходятся
небесные границы
и почему-то знаю:
этот день
мне обязательно
когда-нибудь приснится.
НОТА
Голову наклонив,
слушает рыжий кот,
о чём поёт и поёт
синяя дудочка вазы.
Много тысяч
много
какой-то по счёту год
нота звучит.
Нашли её водолазы
где-то на самом дне
воспоминаний и снов,
в белом песке цветов,
таявших здесь когда-то,
до, может быть, и раньше…
Нота звучит, презрев
конкретность жестов и слов,
вне
очертаний и фальши,
