***
Густое свинцовое небо пошло трещиной, из которой тут же неуверенным робким взглядом показалось сентябрьское солнце. Дождливый фронт, вот уже три дня докучавший жителям города О., наконец оставил свои измокшие права и скрылся далеко за рекой. Улицы города, умытые и блестящие, стали оживать, приглашая своих прохожих к обычной жизни.
Вот только Женя, прикрываясь зонтом как щитом, не замечает, что больше в нем надобности нет. Зонт не мешает ей, ведь есть кое-что другое, что являет собой гораздо большую тяжесть.
Женя несет в себе неопровержимое право обижаться. С ней поступили грубо, резко, бесцеремонно. И ведь кто? Самый близкий человек! – перед которым, как известно, ты еще более уязвима, ведь душа твоя рядом с ним – нараспашку.
Вот уже как неделю Женю снедает обида, тяжеловесная, всеобъемлющая, неподъемная. Как вялотекущая, но отнимающая силы болезнь, как бескомпромиссный властный подселенец, она захватила Женины просторы души. Ты, читатель, наверняка, знаешь, как это бывает: не видишь взглядом, но всем сердцем чувствуешь его тягостное, отравляющее все вокруг присутствие. С ним, как с непрошеным, мучительно-неприятным гостем, сложно наслаждаться любимым домом. Все становится невкусным, искаженным, раздражающим. Жить с ним в одном пространстве невозможно, но и как выдворить – непонятно.
