Виссарион Белинский - «Естество мира, или Вечность во времени, а пространство в объеме» и другие брошюрки г-на А.Т.

«Естество мира, или Вечность во времени, а пространство в объеме» и другие брошюрки г-на А.Т.
Название: «Естество мира, или Вечность во времени, а пространство в объеме» и другие брошюрки г-на А.Т.
Автор:
Жанр: Критика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "«Естество мира, или Вечность во времени, а пространство в объеме» и другие брошюрки г-на А.Т."

«…Итак, я взял в руки одну из брошюрок г. А. Т., желая увидеть, как фантазирует человек о предметах, так близких, так любезных человеку, какие задает он себе вопросы и как решает их. Я хотел даже и в таком случае, если б не нашел ничего необыкновенного, ничего нового или новым образом, новым путем объясненного, хотел защитить г. А. Т. против ожесточенных врагов «философии». С первого раза мне показалось очень трудно читать эту книгу, хотя писанную и русскими словами; но, решась на благое дело, я старался преодолевать все трудности. Несколько страниц – и терпение мое лопнуло…»

Бесплатно читать онлайн «Естество мира, или Вечность во времени, а пространство в объеме» и другие брошюрки г-на А.Т.


Брошюрки г. А. Т. возбудили против себя самое ожесточенное гонение со стороны наших журналов. «Библиотека для чтения» осмеяла их по двум причинам: они претендуют на умозрение или высшие философические взгляды и преисполнены сими и оными. Известно глубокое чувство антипатии и омерзения, которое возбуждает в «Библиотеке для чтения» одно слово «философия», известна и ее ожесточенная ненависть к проклятым сим и оным.[2] «Северная пчела» ненавидит и боится всего, что выходит из границ золотой посредственности, по одному подозрению, что тут может скрываться «философия»; но сии и оные она жалует и горячо, хотя очень неловко, отстаивает от нападений «Библиотеки для чтения». Впрочем, брошюрки г. А. Т. родились, видно, не в добрый час: не защитили их от нападений «Пчелы» сии и оные. Я, с своей стороны, не уступаю «Библиотеке» в ненависти к сим и оным, считая, по уважению прав собственности, делом беззаконным похищать сии местоимения у подьячих, которым оные толико любезны и вожделенны, и притом не видя в них ни малейшей надобности; но к «философии» питаю род какого-то суеверного уважения, будучи убежден, что только в ходе человеческой мысли заключается исторический прогресс. Поэтому, хотя сии и оные и возбуждали меня против г. А. Т., но его претензии на мыслительность мирили меня с ним: за хорошее и хорошо выполненное намерение, за мысль, можно простить сии и оные. Итак, я взял в руки одну из брошюрок г. А. Т., желая увидеть, как фантазирует человек о предметах, так близких, так любезных человеку, какие задает он себе вопросы и как решает их. Я хотел даже и в таком случае, если б не нашел ничего необыкновенного, ничего нового или новым образом, новым путем объясненного, хотел защитить г. А. Т. против ожесточенных врагов «философии». С первого раза мне показалось очень трудно читать эту книгу, хотя писанную и русскими словами; но, решась на благое дело, я старался преодолевать все трудности. Несколько страниц – и терпение мое лопнуло. Нет, г. А. Т., воля ваша, а так по-русски не пишут!

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
«В то время как какие-нибудь два стихотворения, помещенные в первых двух книжках «Отечественных записок» 1839 года, возбудили к Лермонтову столько интереса со стороны публики, утвердили за ним имя поэта с большими надеждами, Лермонтов вдруг является с повестью «Бэла», написанною в прозе. Это тем приятнее удивило всех, что еще более обнаружило силу молодого таланта и показало его разнообразие и многосторонность. В повести Лермонтов явился таким же
«…С 1823 года начала ходить по рукам публики рукописная комедия Грибоедова «Горе от ума». Она наделала ужасного шума, всех удивила, возбудила негодование и ненависть во всех, занимавшихся литературою ex officio, и во всем старом поколении; только немногие, из молодого поколения и не принадлежавшие к записным литераторам и ни к какой литературной партии, были восхищены ею. Десять лет ходила она по рукам, распавшись на тысячи списков: публика выучи
«…Искусство есть представление явлений мировой жизни; эта жизнь проявляется не в одном человечестве, но и в природе; посему и явления природы могут быть предметом романа. Но среди ее картин должен непременно занимать какое-нибудь место человек. Высочайший образец в сем случае Купер, его безбрежные, безмолвные и величественные степи, леса, озера и реки Америки исполнены дыхания жизни; его дикие, в соприкосновении с белыми, дивно гармонируют с этою
«…Теперь появилась особенная брошюрка, под названием: «О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина. Разговор». «Что ж это такое?» – спросят читатели. Это, милостивые государи, одно из тех знаменитых творений, которыми наводняют нашу литературу г. Орлов и ему подобные. Какой-то помещик Петр Алексеевич, проезжающий из Москвы чрез уездный городок, завел разговор о «Борисе Годунове» с каким-то знакомым ему вольнопрактикующим учителем российской с
Этот отзыв Белинского о поэме противостоял явно критическим оценкам ее в ряде других журналов. Ср. также оценку поэмы «Разговор» как «прекрасного произведения» в рецензии на ч. II «Физиологии Петербурга». Более критическим был отзыв Белинского уже в статье «Русская литература в 1845 году». Там отмечались «удивительные стихи», которыми написана поэма, насыщенность ее мыслью, однако указывалось на «слишком» заметное влияние Лермонтова. Сравнивая «Р
«…Но довольно выписок: из них и так видно, что герои романа г. Машкова так же пухлы, надуты, бесцветны, безобразны, как и его слог. Рассказывать содержание романа мы не будем: это путаница самых неестественных, невозможных и нелепых приключений, которые оканчиваются кроваво. Поговорим лучше о слоге г. Машкова, образцы которого мы представили читателям; это слог особенный…»
«…Карамзин в своих стихах был только стихотворцем, хотя и даровитым, но не поэтом; так точно и в повестях Карамзин был только беллетристом, хотя и даровитым, а не художником, – тогда как Гоголь в своих повестях – художник, да еще и великий. Какое же тут сравнение?…»
«Кто не любит театра, кто не видит в нем одного из живейших наслаждений жизни, чье сердце не волнуется сладостным, трепетным предчувствием предстоящего удовольствия при объявлении о бенефисе знаменитого артиста или о поставке на сцену произведения великого поэта? На этот вопрос можно смело отвечать: всякий и у всякого, кроме невежд и тех грубых, черствых душ, недоступных для впечатлений искусства, для которых жизнь есть беспрерывный ряд счетов, р
Они встретились в конце сентября в старой кленовой аллее. И устроили настоящее соревнование за право сидеть на обыкновенной садовой скамейке. Парень и девушка изо всех сил старались досадить друг другу, не замечая, что за ненавистью давно скрывается другое чувство. Волшебное, хрупкое, драгоценное… Удастся ли его сохранить? Или эта нежданная любовь развеется вслед за холодным осенним туманом?
Сверхвозможности агентов Джима Симмонса и Тони Тайлера, проявляющиеся у них все чаще, вызывают у начальства тяжелые подозрения. Наконец от них решено избавиться, и после первой неудачной попытки это задание поручается бывшему инструктору напарников – человеку, который многому научил их.Казалось бы, все варианты предусмотрены, все пути бегства перекрыты, но в дело вмешивается третья сила, и напарники ускользают от неблагодарных коллег, чтобы начат
Три совершенно разных преступления. Однако, что-то связывает их все.Первое, без единой улики, должны раскрыть Брайан Роджерс и Джексон Уиллис. Но что делать, если преступником можешь оказаться ты сам. Второе повествует об ужасном похищении. Что же сделает в своем подвале Беллатриса Кембридж с бедным парнем – Аланом Твистом? Третье расскажет об изобретателе – Роджере Дринке. Он встречается лицом к лицу с коррупцией, мешающей продвижению его изобре
В данной книге излагаются основные Заблуждения в Науке.Также излагаются Истоки Заблуждения в Науке.Умозрительные Законы Ньютона как Заблуждение.Умозрительный постулат Лагранжа как Заблуждение.