«Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» Л24:45
Мёртвых языков и забытых слов нет. Они живут в современных наречиях, умело маскируясь под нечто новое, или прячутся в пассивной лексической массе, а-то спокойно живут и здравствуют, но… в родственных языках.
Возьмём, к примеру, такое красивое, но архаичное русское слово – очи. Кажется, русский человек забыл его, вычеркнул из повседневного бытового употребления. Ан нет! Многие люди каждый день надевают себе на нос очки (очики), а другие становятся очевидцами… Очевидно, что слово живёт, существует. Братья же болгары, до сей поры, органы зрения именуют издревле – очи. Это их обычное, обиходное слово. Всякий в том может убедиться воочию, даже, если ему не пришлось учиться филологии очно или заочно. И современный интернет-язык использует для обозначения банальных истин такое словосочетание: «капитан Очевидность» или «мисс Очевидность».
Читая Библию, мы также встречаем очи (Л10:23): «блаженны очи, видящие то, что вы видите!». Далее (Л11:34): «Светильник тела есть око…». В другом месте (Откр Иоанна1:14): «…и очи Его, как пламень огненный). Однако не стоит думать, что Библия сосредоточена на старославянизмах. В ней спокойно уживаются синонимы иного лексического ряда (Откр Иоанна3:18»: «…и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть». В ином тексте (Исход40:38): «…и огонь был ночью в ней перед глазами всего дома Израилева во все путешествие его». Не только очи и глаза мы встречаем, но и «взор», «зрение» (1Царств9:16): «…ибо Я призрел на народ». А ясновидящие люди носят имя «прозорливец». Всё это даёт большую пищу для исследования, для познания истории слова и, через познание эволюции речи, – историю самого человека.
К примеру, когда мы говорим: «около», подразумеваем то расстояние, которое видит наше око. Смахни с современного языка напластования веков и увидишь его в первозданном виде. Но, главное, «лингвистическая археология» позволяет находить древнейшие смыслы, то понимание, которое нёс праязык.
Глобальным сосредоточием артефактов языка, сохранившим древние смыслы и звучания, являются Священные книги. Благодаря бережному копированию текстов, доскональному переписыванию, эти письменные источники прошлой речи сохранили многое, что беседует с нами сегодня языком прошлого. Библия говорит, зная, что «кто имеет уши слышать, да услышит»! (Мф11:15).
Своеобразным подтверждением аутентичности библейских текстов на разных языках может служить такой факт. Известный русско-немецкий языковед, этимолог Максимилиан Романович Фасмер выучил эстонский язык, имея в своём распоряжении три текста Евангелия: на русском, немецком и эстонском языках. Сравнивая понятные ему слова, он легко понимал и незнакомую письменную речь, заучивал «расшифрованное». Этот способ оказался настолько эффективным, что Фасмер даже читал лекции в Вильновском университете на эстонском языке.
Библия подсказывает, даёт знаки, поясняя удивительные вещи. Сама она составлена из Старого и Нового Заветов.
Завет…. Русскому уху здесь слышится и завещание предков, их наследие мудрости, и добрый, дружеский совет, и даже нечто заветное, сакральное, предназначенное для понимания понимающими. И в то же время слово отправляет нас в… современный политический словарь. Электронная Википедия утверждает, что «Ве́то (от лат. veto – „запрещаю“) – право, означающее полномочие лица или группы лиц в одностороннем порядке заблокировать принятие того или иного решения». Можно ли сказать, что слово «вето» заимствовано русским языком?
Даже упомянутый М. Р. Фасмер, известный апологет теории заимствований, вынужден признать: «др.-русск. вѣтъ – „совет, договор“ (Срезн. I, 498), ст.-слав. вѣтъ βουλή (Супр.). Сюда же отве́т, приве́т, обе́т, сове́т, ве́че, отве́тить, отвеча́ть, завеща́ть и т. д.; др. ступень корневого вокализма в вити́я. Родственно лит. vaitenù „сужу, обсуждаю, полагаю“, др.-прусск. waitiāmai „мы говорим“, waitiāt „говорить“, авест. vaēϑ- „установить судебным следствием“, vaēϑa ж. „судебное заключение“ (см. Розвадовский, RO 1, 104; Бартоломэ, Air. Wb. 1322; Буга, РФВ 75, 153; Траутман, BSW 339; Apr. Sprd. 455 и сл.). Маретич (AfslPh 10, 134 и сл.) относит сюда же польск. witać, в.-луж. witać, н.-луж. witaś „приветствовать“. Менее вероятно предположение Вайана (RES 23, 154) о происхождении из *vě- (см. ве́ять), от которого якобы образовано *věto „веялка“ (ср. си́то от се́ять), а отсюда *větiti „веять“, фигурально „дискутировать, спорить“, причем в качестве семантической параллели указывается на лат. Ventilāre».
Примечательна последняя ремарка лингвиста, который не смог увидеть в своём сравнительно-историческом методе подтверждение моногенеза языка. Именно смыслообразующий дифтонг ВЕ здесь – та основа, которая дошла до нас из древнейшего языка, из древней практики отсеивать зёрна от плевел, которую демонстрирует нам Евангелие от Матфея (гл. 13, ст. 24—30).
Заветные знания даёт нам Библия.
Взгляните на самое начало Евангелия от Матфея. Уже в Главе 1 мы видим упоминание Вавилона, после которого «до Христа четырнадцать родов» (М1:17). Чем же интересен исследователю языка этот факт? Тем, что именно Вавилонское столпотворение стало самой значимой вехой в истории развития человеческой речи. Библия говорит, что «до Вавилона» все люди говорили на одном языке (это прямое указание на моногенез, на единое языковое родство). После – на разных. Смешал Господь языки, наказав людей за гордыню. Смешал языки, но не уничтожил. И апостол Матфей указывает нам, что он в своих писаниях фиксирует именно тот язык, который сложился через «четырнадцать поколений» после названного эпохального события. Дабы не пускаться в арифметические рассуждения о том, сколько же это в реальном летоисчислении, напомним из апостола Петра: «У Господа один день как тысяча лет» (Пётр3:8).
Интересно, что о рождении Иисуса первыми узнали некие «волхвы с востока» (Мф2:1), которые, поприветствовав Младенца и принеся ему дары, предостерегли Марию и Иосифа об опасности от царя Ирода, и, чтобы «не возвращаться к Ироду, иным путём отошли в страну свою» (Мф2:12). Не важно, откуда пришли и в какую именно страну ушли эти люди, Евангелие подчёркивает: тогда все понимали друг друга, и волхвы, принадлежность языческих верований, не отвергались «великими владыками».
Не говорит ли это о том, что язычество – не столько вопрос веры, сколько термин этимологический, термин истории языка? Ведь, сказано: «Земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая» (Мф4:15).
