Бабочка – это одно из самых красивых самых нежных и хрупких создание на свете. Можно любоваться её изяществом, расцветкой, необыкновенной формой. Бабочка-чудо и загадочное существо, потому что прежде, чем стать бабочкой, она была гусеницей и часто не самой приятной на вид. Иногда из самой мерзкой гусеницы и появляется самая красивая бабочка. Но гусеница тоже не сразу становится бабочкой, она становится куколкой, вообще странным существом.
О чём это я? Ах! Да! Эта женщина и была похожа на самую настоящую куколку. Этакая женщина в коконе, закрытая и укутанная от окружающих. Кажется, её личная жизнь никак не была связана с внешним миром. Её жизнь протекала вне мира, жизнь в самой себе. Есть женщины без возраста, когда нельзя определить, сколько ей лет от роду, понять, что в её жизни было и есть. Они не стремятся в своей жизни что-то менять. И эта жизнь похожа на жизнь уснувшего существа, жизнь куколки. Но это невозможно, невозможно для женщины: жить в таком состоянии. Из кокона должна обязательно родиться новая сущность, должно появиться это изящное и красивое существо – бабочка. Появиться для того, чтобы порадовать собой мир, и если не целый мир, то кого-то, кто испытает восторг от этого изящества и красоты.
Мила, так звали эту женщину, жила закрыто, и все, кто её знал, ничего о ней особо не знали. Знали только, что она преподавала в университете, а в университете знали, что она специалист по зарубежной литературе. Она была необщительной и окружающим казалась странной. Таких женщин называют ещё «синим чулком». У неё была хорошая осанка, длинные ноги и красивый профиль. Казалось, всё для нормальной жизни женщины у неё есть. Но как-то так сложилось, что ещё в школе её прозвали Куклой, это прозвище оправдывало её суть. Жизнь проходила, а суть её будто и не менялась. Несмотря на внешность, она оставалась куклой, какой-то, до странности, безжизненной и неинтересной.
Её лекции студенты особо не любили. Она читала и рассказывала монотонно, как будто для себя. Бывают такие преподаватели. Предмет, который преподавала Мила, обязывает быть эмоциональной, живой, но она напротив, как бы делала его тоже неживым и скучным. Странно, но прозвище Кукла приклеилось и в университете к ней.
Что должно в жизни такой женщины произойти, что выведет её из этого состояния анабиоза, сделает другой? Женщина создана для любви. Красивая женщина – обязательно для любви. И из этого состояния её может вывести только и только любовь. Должен в жизни такой женщины появиться кто-то, кто разбудит в ней спящую красавицу, вдохнёт в неё жизнь, сделает её женщиной, любимой и совсем другой. «Куколка» должна обязательно стать «бабочкой»!
Заканчивался учебный год. Шли экзамены. Мила собиралась после экзаменов ехать в Англию. Надо всё-таки сказать, что внутри этого спящего существа, жизнь была вовсе не такой уж и скучной. Она обожала поэзию, жила ею, очень много читала, и её страстью были поэты-романтики. В Англию ехала, чтобы собрать материал для диссертации. В её основе было творчество Байрона. Этот поэт-романтик вызывал в ней живые чувства. Его жизнь и судьба были загадкой, и она собиралась покопаться в этой загадочной жизни. Байрон учился в Кембриджском университете, и Мила хотела как можно больше узнать об этом периоде его жизни, так как именно в это время появилась его первая книга «Часы досуга», и это был самый бурный период в его творчестве. Она любила поэзию Байрона и тему для диссертации выбрала не случайно. Так что её путь лежал, именно, в Кембридж. Интерес вызывал и сам университет. Всё-таки побывать в одном из лучших учебных заведений мира, познакомиться с кузницей гениев – это невероятный шанс. Поездка была запланирована на две недели в середине июля.
Время летело. И вот она в самолёте, несколько часов перелёта, и она в Англии. Она поселилась в отеле недалеко от библиотеки университета. На завтра был запланирован первый визит в библиотеку, сопровождать её должен был кто-то из русских, работающих в университете, так было написано в договоре. Кто именно, она не знала. Встреча должна была состояться в 10 часов утра на входе в отель.
Соответственно своей жизни куколки Мила одевалась неброско, но со вкусом. Одежда может многое сказать о человеке. Для Кембриджа она специально купила непритязательные, но приличные два платья и приличные и дорогие туфли. Она должна была выглядеть неброско, но достойно и не отличаться от тех, кто в университете работает. Студенты – другое дело. Тут в одежде – демократия.
Мила волновалась. Внешне это никак не выражалось, но внутри всё дрожало, когда утром она стояла у входа в отель и ждала того, кто должен её сопровождать в университете. Волновалась от того, что ей предстоит быть там, где был Байрон, увидеть его первые издания, прикасаться к ним, читать его наброски, брать в руки первоисточники. Она была бледной, но это делало её очень привлекательной. Она совсем не думала о том, кто её встретит. А тот, кто должен был её встретить, не знал о том, что она «куколка», что она неинтересная и неэмоциональная женщина. Вероятно, она для него была просто женщиной из России, коллегой.
Он появился неожиданно, запыхавшийся, так как опаздывал на встречу. Это был мужчина. Она знала, что это будет мужчина, но для неё стало неожиданностью, что это будет такой мужчина. Он был лет пятидесяти, выше среднего роста, с красивой проседью на висках, смуглым лицом и яркими голубыми глазами. Он виновато улыбался и просил извинить за опоздание. Она улыбнулась и поняла, что что-то не так с ней. Она поняла это, но раздумывать не приходилось. Он назвал своё имя, и оно оказалось тоже для неё неожиданным, его звали Арсений, очень редкое имя и красивое. Они оговорили план работы на день. Им предстояло провести вместе пять часов.
Арсений не был слишком разговорчивым, но рассказал по дороге в университет, что уже несколько лет в Кембридже, что работает в отделе русской литературы и читает лекции. Она слушала его молча. Он привёл её в библиотеку, и они вместе пошли в отдел, где была литература 18—19 веков. Он сделал заказ по Байрону, как и договаривались. В читальном зале почти никого не было, и они сели за длинный стол друг против друга и разговор как-то не клеился. Он спрашивал о России, об её университете. Она односложно отвечала. Ей было трудно с ним говорить.
Наконец, принесли литературу, и Мила увидела то, что её привело в восторг, наконец-то это были документы о жизни и творчестве Байрона, настоящие, живая история, и она держала это в своих руках. Он как-то странно за ней наблюдал. Он её рассматривал. Она этого не видела. Его удивил её детский восторг, эта радость от того, что она прикасалась к этим святыням. Куда делась её неэмоциональность. Пока она читала и записывала, он просматривал какие-то журналы и исподтишка за ней наблюдал, наблюдал всё пристальнее. Пришло время обеда, и он пригласил её в маленький ресторанчик недалеко от библиотеки. Они с удовольствием поели. Он как-то становился всё более и более разговорчивым, вынуждая её тоже говорить. Он понял её любовь к романтизму и устроил разговор таким образом, что она с увлечением ему рассказывала о том, чего он как бы не знал.
