Эйвери, арем Тоудли
Я прижимала к себе малышку, укутанную в шерстяное одеяльце, и молилась, чтобы она не заплакала. Если заплачет – заклинание невидимости разрушится и меня поймают. А, уж когда поймают, неважно – каторга или смерть. Это выбор без выбора.
Карету ждала с минуты на минуту. Я баюкала малышку, делая вид, словно греюсь от ночного холода. Конечно, в безлюдном парке никого не было, но ведь как это случается: в неподходящий момент обязательно кто-нибудь решит прогуляться, ведь свежий воздух так хорош при бессоннице.
Наконец, послышался стук копыт по мостовой. В самый раз, малышка уже начала возиться, наверняка проголодалась, а у меня нет с собой еды. В приюте каждая баночка на счету, сразу обнаружат пропажу, а купить я не успела. Все случилось слишком быстро… Но это и правильно. Иначе никак.
Карета поравнялась со мной и, открыв дверцу, я поспешила внутрь. Наконец-то! Теперь все позади!
Я откинулась на мягкую спинку дивана и выдохнула. Так волновалась, что даже дышала через раз. Рисабель и Макейн смотрели на меня с затаенной надеждой. Им не терпелось познакомиться с малышкой, но они не смели торопить. То, что я делаю – преступление по закону. Но то, что я делаю – это моральный долг с точки зрения этики. Малышка получит жизнь в любящей семье, и это самое главное!
Ребенок шевельнулся, потянул ручки к моей груди, заерзал.
– Добрый вечер, Риса. Иф Макейн.
Риса – моя подруга. Пусть она старше на шесть лет, это никогда не мешало нашей дружбе. Три года назад Риса вышла замуж по любви. Иф Макейн – достойный и богатый молодой человек, любит свою супругу всем сердцем. Вот только детей боги им не дали, а это самая большая мечта молодой пары. И так случается, что порой совсем неожиданно, мечтам суждено сбыться.
Я забыла книгу в приюте, которую хотела почитать перед сном. Вернулась, а на ступеньках, укутанный в шерстяное одеяло, лежал малыш, при котором записка: «не вините меня, я просто не могла…».
Винить… Можно ли винить мать, отказавшуюся от ребенка? Ответ на этот вопрос я так и не смогла найти, хотя проработала няней в приюте уже четыре года. С одной стороны – конечно. Как можно отказаться от самого ценного, от божественного благословения, которое ты носила в себе девять месяцев? С другой стороны, я слышала о случаях жестокой расправы с ненужными младенцами, а это в разы страшнее, чем оставить его на пороге церкви или приюта. За время своей работы я научилась не винить никого, не судить, не осуждать, просто старалась дать этим малышам любовь и заботу, которую они никогда не получат. Ведь законы эйсфери запрещают отдавать малышей в семьи, а это значит, что девочка никогда бы не познала материнской ласки.
Я осторожно обняла ребенка и передала в руки Рисы. Каждый раз привязываюсь, стоит взять на руки беззащитное крошечное создание!
– Это девочка? – спросила Риса, я в ответ лишь кивнула. – Она голодная, наверное? – забеспокоилась она, нежно обнимая совсем маленькое тельце. На вид, как могу судить, ей месяца два, не больше. Совсем еще крошечная и беспомощная. – Мак, подай, пожалуйста, бутылочку.
Мужчина, не скрывая счастливой улыбки, спешно извлек из сумки смесь, снял заклинание согрева и передал супруге. Малышка закуксилась, заплакала, нахмурила носик, не желая брать соску. Не мудрено, она мало похожа на материнскую грудь, но умение кушать из бутылочки – залог выживания брошенных младенцев.
Я дала подруге несколько советов и вскоре мы услышали жадное причмокивание.
– В этом возрасте малыши в основном кушают и спят, – поделилась я. – Ваша задача – кормить, менять пеленки, не допускать переохлаждения или перегрева. Мой совет – первый год старайтесь избегать встреч с другими детьми и минимум посторонних. Животных в комнату не допускайте. Я знаю, ты любишь кошек, но они тянутся к теплу и могут лечь на грудь или лицо малышки. Гуляйте только в солнечную погоду и первый год носите чепчик. Нужно беречь голову…
Я спешно пересказывала друзьям самое важное, что им необходимо знать об уходе за ребенком. Конечно, я написала письмо, ведь не запомнить все и сразу, но озвучить тоже не помешает. В том, что Риса справится, я не сомневалась.
Когда я замолчала, подруга нежно прижала малышку к себе и расплакалась. Супруг обнял ее за плечи и поцеловал уснувшую девочку в носик.
– Ну что же ты? Самое страшное позади. Главное, уезжайте подальше. Желательно в другой арем, где вас никто не знает. Ни у кого и сомнений не возникнет, что это не ваш ребенок. Справку о рождении я сделала, даже поставила печать…
Подруга всхлипнула еще громче.
– Эйви, если об этом узнают… Если хоть кто-нибудь… Тебя же на виселицу отправят!
– Знаю, – заявила бодро, а у самой мороз по коже.
Да, знала я о казни. Все, что касается детей, эйсфери наказывают очень жестоко. Я отчасти могу это понять, но не в том, что касается малышей. Оставлять их на государственном попечении, лишить их возможности жить в любящей семье – бесчеловечно. В приютах и церквях извечная нехватка финансирования. Не хватает одежды, еды, игрушек. Я уже не говорю о том, что почти никто и никогда не бывает ласков с этими детьми, которых считают нахлебниками и приучают к посильному труду уже с шести лет. Малышка получит жизнь, достойную фамилию, образование. У нее будет все. И, если я помогла хотя бы одному человечку, то уже прожила жизнь не зря.
– Лучше скажи, как вы ее назовете?
– Эйвери, – тут же откликнулся Макейн. – Мы назовем ее Эйвери. Да благослови тебя боги!
С этими словами мужчина осенил меня божественным знамением и крепко поцеловал обе мои руки.
– То, что ты для нас сделала…
– Ну, не будем об этом, – я нахмурилась, понимая, что вот-вот расплачусь. Не от страха, вовсе нет. Просто я прощаюсь с единственной подругой. Конечно, она еще вернется через какое-то время, чтобы собрать вещи и объяснить всем свой скорый отъезд… Наверняка скажут, что это связано с работой супруга. Во всяком случае, я буду отвечать на вопросы именно так. Расставаться всегда тяжело.
