Сергей Козлов - Ёжик в тумане. Сказки и стихи

Посреди ромашковой поляны стоял задумчивый Ёжик, глядел перед собой серьёзными глазами и думал:

«Сегодня у Зайца день рождения. Если я подарю ему морковку, он её съест, и ничего не останется. Если капусту – тоже… А что, если я подарю ему…»

И тут на поляне появился Медвежонок.

– Тили-мили, тили-мили! – пел Медвежонок.

– Привет, Ёжик! – сказал он и встал на голову.

– Привет! – сказал Ёжик.

– Слушай! – закричал Медвежонок. – Я целую страну выдумал – волшебную, необыкновенную! Я её всю ночь выдумывал, еле-еле выговорил! Тили-мили-трямдия!

– Как?..

– Трямдия! Там все ходят на головах.

– А я ромашки собираю, – сказал Ёжик. – Раз – ромашка, два – ромашка!..

– Три – ромашка! – сорвал третью ромашку Медвежонок и запел:

– Семь – ромашка, – подхватил Ёжик. – Придумал! – закричал он. – Надо подарить Зайцу ромашки!

– Погоди! – сказал Медвежонок. – Четвёртую надо сорвать. И потом «семь – ромашка» не пой. Пой: «Семь»! Понял?

– Нет, – сказал Ёжик.

– Ну, ты поёшь: «Семь – ромашка!»

– Пою, – сказал Ёжик.

– А у нас в Тили-мили-трямдии поют:

– А зачем? – спросил Ёжик.

– Фу-ты! – рассердился Медвежонок. – Ну, чтобы песня была! Повтори.

– Фу-ты! Ну, чтобы песня была! Повтори, – сказал Ёжик. – И, знаешь, давай эту песню подарим Зайцу…

– Да погоди ты со своим Зайцем! – буркнул Медвежонок, сорвал одуванчик и… и тут же оторвался от земли. И поплыл на одуванчике, как на воздушном шаре.

Ёжик растерянно поглядел на него, но Медвежонок протянул ему лапу, и Ёжик стал подниматься в небо вместе с Медвежонком.

Они поднимались всё выше, выше…

Прямо над ними плыло лёгкое облако.

– Слушай, давай поедем в Тили-мили-трямдию! – предложил Медвежонок. – Говорить по-ихнему мы умеем. Смотри, какое хорошее слово: «Трям!»

– Трям? Очень хорошее слово, – сказал Ёжик. – А что оно означает?

– Трям – по-тили-мили-трямски значит – «здравствуйте!».

– Трям! Здравствуйте! – сказал Ёжик. – А кто пойдёт на день рождения к Зайцу?

– Мы пойдём. Вернёмся из Тили-мили-трямдии и – сразу к нему!

Медвежонок первым забрался на облако; Ёжик забрался следом, сладко зевнул и лёг в ромашках.

– Надо Зайца взять с собой, – сказал Ёжик, – он никогда не был в этой Тили-мили…

– Тили-мили-трямдии! – подсказал Медвежонок.

– Ага. Приедем…

– Трям! Здравствуйте!

– Отдадим ромашки…

– Нас встретят!

– Покормят!

– Спать положат, – сказал Медвежонок. – А утром проснёмся и – назад.

– С Зайцем! – сказал Ёжик. – Ему будет очень приятно…

Лёгкое облачко с Ёжиком и Медвежонком, тихо покачиваясь, плыло по небу.

– Что ты ко мне со своим Зайцем привязался? – рассвирепел Медвежонок. – Он лягушек боится!

– Кто? Заяц? Заяц никого не боится! Без Зайца – не поеду!

– Тили-мили-трямдию я выдумал! И… и… – Медвежонок не находил от возмущения слов. – Ты с кем дружишь – со мной или с Зайцем?

– С тобой, – сказал Ёжик. – И с Зайцем.

– А я дружу с тобой, понял?

– А со мной без Зайца дружить нельзя. Понял?

И тут с земли до них долетел голос Зайца:

– Ёжик! Медвежонок! – кричал Заяц. – Я вас целый день ищу!

– Он меня целый день ищет! – буркнул Медвежонок, взял свой одуванчик и встал на край облака. – Я пошёл.

– А… А как же Тили-мили… дия?

– Без меня. С Зайцем! – рявкнул Медвежонок.

И на одуванчике, как на парашюте, поплыл к земле.

Но тут дунул ветер. Одуванчик Медвежонка вмиг облетел, и Медвежонок кубарем полетел вниз.

– Ой-ой-ой-ой-ой! – закричал Медвежонок.

А навстречу на трёх одуванчиках поднимался к облаку Заяц.

– Ох! Кто-то падает! – прошептал Заяц.

Ёжик закрыл лапками глаза, а Медвежонок падал, падал, падал и, казалось, теперь уже ничто не может спасти Медвежонка.

Но тут Заяц, который подымался ему навстречу на трёх одуванчиках, в последний момент подхватил Медвежонка и взлетел вместе с ним на облако к Ёжику.

– Ур-ра! Спасены! – заплясали все вместе на облаке и захохотали.

– Заяц! Поздравляю тебя с днём рождения! – сказал Ёжик и протянул Зайцу букет ромашек. – Ты их, Заяц, засуши, и зимой у тебя каждый день будет новое солнышко на тоненькой ножке!

– А я… А я… – сказал Медвежонок, – дарю тебе Тили-мили-трямдию! Это такая страна. Я её выдумал!

– Там все говорят друг другу: «Трям! Здравствуйте!» – сказал Ёжик.

– И ходят на головах! – сказал Медвежонок.

– А зимой, когда долго не будет солнышка, вы все приходите ко мне в гости! – сказал Заяц. – У меня всегда будет своё солнышко на тоненькой ножке.

– Ура! Ура! – снова закричали все и поплыли на облаке в Тили-мили-трямдию – выдуманную страну. Они летели над лугами, лесами на лёгком облаке и, обнявшись, пели свою любимую песню:

Тридцать комариков выбежали на поляну и заиграли на своих писклявых скрипках. Из-за туч вышла луна и, улыбаясь, поплыла по небу.

«Ммм-у!..» – вздохнула корова за рекой. Завыла собака, и сорок лунных зайцев побежали по дорожке.

Над рекой поднялся туман, и грустная белая лошадь утонула в нём по грудь, и теперь казалось – большая белая утка плывёт в тумане и, отфыркиваясь, опускает в него голову.

Ёжик сидел на горке под сосной и смотрел на освещённую лунным светом долину, затопленную туманом.

Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему всё это?

А комарики не уставали играть на своих скрипочках, лунные зайцы плясали, а собака выла.

«Расскажу – не поверят!» – подумал Ёжик и стал смотреть ещё внимательнее, чтобы запомнить до последней травинки всю красоту.

«Вот и звезда упала, – заметил он, – и трава наклонилась влево, и от ёлки осталась одна вершина, и теперь она плывёт рядом с лошадью…

А интересно, – думал Ёжик, – если лошадь ляжет спать, она захлебнётся в тумане?»

И он стал медленно спускаться с горы, чтобы тоже попасть в туман и посмотреть, как там внутри.

– Вот, – сказал Ёжик. – Ничего не видно. И даже лапы не видно. Лошадь! – позвал он.

Но Лошадь ничего не сказала.

«Где же лошадь?» – подумал Ёжик. И пополз прямо. Вокруг было глухо, темно и мокро, лишь высоко вверху сумрак слабо светился.

Полз он долго-долго, и вдруг почувствовал, что земли под ним нет и он куда-то летит.

Бул-тых!..

«Я в реке!» – сообразил Ёжик, похолодев от страха. И стал бить лапами во все стороны.

Когда он вынырнул, было по-прежнему темно, и Ёжик даже не знал, где берег.