Билл Максвелл взошёл на борт судна «Глория Силвер», направляющегося в Африку. Капитаном на корабле был известный Питер Скотт, по прозвищу Ржавый Меч.
Он гордился своим прозвищем, рассказывая всем о том, что происходит от знаменитого пирата Южных морей Рыжего Меча, историю которого, кстати, он придумал сам же. Капитан утверждал, что от Ржавого до Рыжего Меча недалеко. И это, как вы далее убедитесь, была истинная правда.
«Глория Силвер» отправилась сразу же после прибытия Билла на его борт. Билл Максвелл был нанят на корабль боцманом. Матросов было мало, всего лишь десять человек, а пассажиров не было вовсе.
Недавно кончилась вторая мировая война, поэтому ещё никто почти не плавал с мирными целями. По этой же причине на палубе стояли пушки, стволы которых, до поры до времени, были зачехлены брезентом. Корабль шёл с грузом никеля в Кейптаун, южноафриканский порт назначения.
Судно уже шло по океану две недели, когда на горизонте появился одинокий чужой корабль, очевидно торговое судно. Питер Скотт тотчас же приказал радисту передать сигналы «SOS». Чужой подплыл почти вплотную к «Глории Силвер» и тогда на палубу этого судна перескочили через борта матросы, вооружённые автоматами, а залп из пушки снёс рубку.
В результате этого непродолжительного боя чужой корабль был потоплен, а трюм «Глории Силвер» заполнился так легко пришедшим в руки богатством.
Судовой священник Карл сказал, в частности по этому поводу, следующее: «Мы думаем, что всё для нас пройдёт безнаказанно, спокойно, что никто ничего не видел и никогда не узнает. Но это не так. Ведь бог, всевышний всё это видел, и он себя ещё покажет, он ещё накажет нас, грешных. Поэтому, давайте вместе помолимся, и выбросим за борт всё это бесово добро».
Но никто его уже не слушал. Запах лёгких денег затмил всем разум, в том числе и Биллу. А капитан даже назвал отца Карла старым ослом. С тех пор на корабле все звали его только так. Команда раззадорилась неожиданной удачей, ей понравилось это дело, и она желала ещё биться и побеждать.
Не грех, конечно, признаться, что и Биллу понравилось новое ремесло. Но простим его, ведь у каждого есть, или ещё будут погрешности в жизни.
Долго потом впереди по курсу не было добычи, но вот появился торговый корабль, на первый взгляд, чисто внешне, абсолютно безоружный. Вероятно, он вёз добро каким-то прилизанным и сытым господам на другом конце света. «Глория Силвер» стремительно пошла на сближение с судном чужого торгаша.
Но внезапно на небе сгустились тучи, и на корабль налетела буря. Шторм, по-морскому. В мгновение ока вокруг стало темно, подул необыкновенно сильный ветер, и пошли крутые и высокие волны. Корабль куда-то понесло. Через несколько часов подобного плавания моряки, прямо по курсу их насильственного движения, увидели пенящиеся рифы.
– Спасите!
– Тонем!
Рука радиста торопливо выбивала строчки в радиоэфир: – SOS… SOS… SOS… Спасите наши души…
На других кораблях, находящихся в океане, приняли сигнал бедствия, но никто по такой погоде, при таком шторме даже не двинулся на спасение. Своя рубашка ближе к телу. Шторм действительно был слишком сильным. А корабль уже врезался в рифы.
Мерзко заскрежетала разрушающаяся обшивка, и в трюм хлынула забортная вода. Вдруг ещё один сильный порыв ветра каким-то образом сорвал судно с каменистых рифов и снова бросил его, теперь уже повреждённое, в открытое море. Корабль начал медленно, но верно тонуть.
На палубе полуразрушенного и полузатонувшего судна столпились в небольшую кучку моряки и смотрели с надеждой в небо. Но на небе по-прежнему ничего не было видно. Даже звёзд.
Волны, набрасываясь на беззащитный корабль, то вбегали с левого борта на палубу, то вновь уходили, но на место ушедших волн набегали новые. И так бесконечно. Они с каждым разом всё больше и больше увеличивались в размерах. Крен корабля усиливался.
Глухой ночью, в полночь, корабль «Глория Силвер» наконец затонул…
Из всей команды спаслось лишь пятеро: боцман Билл и четверо матросов. Они смогли взобраться на рифы. К утру рядом с собой они увидели на воде, неподалёку от рифа, какой-то продолговатый предмет. Волны вскоре поднесли его ближе. Это была резиновая лодка.
Подняли её на риф. Бросили жребий. Вышло: плыть дальше Биллу и двум матросам. Лодка могла вместить максимум троих. Двое должны были остаться на рифе. Умирать, или надеяться на случайное спасение – это было уже их дело.
Правда, в море, на слабенькой резиновой лодчонке, тоже было очень мало шансов на спасение.
Тут же, прямо на рифе, они по-братски разделили доставшиеся им припасы из НЗ на лодке.
Сразу после этого боцман и два матроса поплыли в открытое море. Двое других остались на чём-то, что хотя бы отдалённо напоминало сушу. Шторм уже стих, и они надеялись, что какое-нибудь мимо проходящее судно обнаружит их и спасёт от неминуемой смерти.
Но вдруг резко хлестнула огромная волна, и матросов сразу смыло в воду, даже следов от них не осталось. А Билл и двое матросов, быстро и напряжённо работая вёслами, всё дальше и дальше удалялись от этого вдвойне печального места.
От судьбы не уйдёшь. Тот, кому суждено умереть на виселице, в море не утонет.
Они уже достаточно долго проплыли в море, часов пятнадцать, как вдруг резиновая лодка с шумом лопнула, очевидно, зацепившись за что-то острое. Боцман и матросы сразу же бросились в холодную воду. Жить-то хочется, а вдруг повезёт…
Они уже зверски устали бороться с волнами, совсем выдохлись, как вдруг матрос на что-то показал.
– Билл! – позвал он боцмана, – подо мной земля!
Из последних сил они, поддерживая друг друга, выбрались на песчаный берег. Их осталось только двое. Третий – утонул.
Билл Максвелл и матрос, которого звали Джон Корвент, медленно побрели в сторону густых зарослей, обширно обнимавших этот, оказавшийся для них спасительным, берег.
Небо сначала порозовело, а потом начало приобретать свою обычную ярко-голубую окраску. Над горизонтом стремительно поднялось ослепительное солнце. Оно яркими лучами озарило лазурное море. Волны вдруг заблестели, засверкали, заалели.
Джон и Билл немного отдохнули, лёжа на золотистом, необыкновенно чистом и тёплом песке, и опять пошли в сторону зарослей. И вскоре желанная сейчас ими прохлада, дар богов, накрыла путников и нечаянных гостей этого, очевидно, острова от палящих лучей жаркого солнца.
Морякам было хорошо лежать в тени кустарников и высоких деревьев, ощущать под собой земную твердь и пробивающуюся сквозь неё мягкую, пощипывающую обнажённую кожу, шелковистую траву. Что может быть прекраснее, чем спастись от, казалось бы, неминуемой гибели, и лежать, ничего не делая? Просто лежать и ничего не делать.
