Серое шоссе, которому не видно конца, несётся навстречу. Ослепительное солнце висит в небе. Однообразный и унылый ландшафт проплывает мимо. Тихий рокот реактора паромобиля убаюкивает, усыпляет сознание. Моя невеста – Синди Монк, длине и стройности ног которой почти нет конкуренток, словно дремлет в кресле справа, но на самом деле, прикрыв глаза, что-то едва слышно напевает себе под нос.
Синди – изумительное, зеленоглазое, черноволосое создание с носиком и овалом лица античной богини. Кроме длины ног у неё есть ещё одно часто пугающее меня достоинство – глубокий и острый ум. По этой причине следовало бы держаться от неё подальше, но вот ноги… Потерять доступ к ним выше моих сил. Поэтому я даже и не пытаюсь в чём-либо установить над ней мужское, не физическое превосходство. Нет, конечно, когда-то я попробовал раз-другой это проделать, но результат был обескураживающий. После него ощущаешь себя глупым и самонадеянным ребёнком, поставленным в угол. На этом мания превосходства во мне растворилась бесследно. А Синди только беззлобно посмеивается, даже и не пытаясь воспользоваться своим преимуществом. Мне хорошо с ней и ей с таким покладистым и вроде бы неглупым спутником жизни, пожалуй, тоже. Главное – не спорить с Синди и в результате всегда окажешься в выигрыше.
Сейчас едем к её родителям в соседний штат представить меня перед свадьбой. По мне так удобнее и быстрее было бы просто долететь до цели, но Синди настояла на торжественном и внушительном въезде во владение её предков. Мол, суета и деловитость прибытия из ближайшего порта на такси-автомате не соответствует важности момента. Вот и несёмся теперь по пустынному шоссе, на котором время от времени попадаются навстречу ветхие указатели у занесённых пылью поворотов к давно уже не существующим здесь городам. Не существующим не в смысле покинутым. Нет, несуществующим в смысле отсутствующим вообще.
Проект "Великое переселение" опустошило этот край, когда возникла возможность не просто переносить на другие планеты людей и вещи, а и перемещать в пространстве целые города вместе со всеми сооружениями и коммуникациями, даже не будя спящих людей. Больше половины населения Земли сменило своё место пребывания в космосе именно городами и местностями. Жить стало легче, свободнее, но надолго ли? Плодимся со страшной быстротой. Вот и мы с Синди тоже подумываем о размножении.
Какой-то странный звук справа полоснул по ушам. Словно мы пронеслись мимо близко стоящего к дороге большого столба, короткой стены, отразившей звуковую и воздушную волну, исходящую от нас. Или мимо как бы пронеслась встречная машина. Но с правой же стороны вообще никаких встречных машин не может оказаться.
– Что это было? – распахнула глаза Синди.
– Не знаю. Я ничего не заметил, кроме короткого и неожиданного звука.
– Как это не заметил? Останови машину!
Я затормозил. Синди вылезла наружу и уставилась в дорогу, которую мы только что миновали. Никаких столбов и стен до самого горизонта.
– Странно, – подвела она итог своему наблюдению, залезая на своё место, – Рик, поехали назад.
Возражать не стал. Уже привык к её кошачьему любопытству. Или исследовательской любознательности? Развернулись и понеслись обратно. Через некоторое время проскочили источник странного звука, но теперь уже слева. Опять развернулись и очень медленно покатили снова в сторону родителей. Звук возник внезапно, без естественного нарастания и я резко остановил машину. Шум не оборвался, но справа ничего нет. Только угадывается дорога куда-то в сторону, покрытая не таким уж и тонким наносом пыли и песка. Указатель названия места сгнил начисто и только бетонный столбик от него ещё торчит.
Вышли и с недоумением уставились на эту дорогу или, скорее, шоссе. Звук какой-то однообразный, неопределённый, колеблющийся и словно механический, но без видимого источника. Позади нас пронеслись два грузовика, и скрылись вдали.
– Надо бы посмотреть, что это за штука где-то там так странно шумит, а то мне покоя не будет, – вполне ожидаемо решила Синди, и я не стал возражать. Спешить особенно некуда.
Свернули и поехали по мёртвой дороге, вздымая за собой ужасающие клубы пыли из-за чего пришлось поднять крышу и закрыть окна. Мили через три резко остановились. Перед нами пыль и песок на покрытии дороги оборвались, словно перед какой-то стеклянной стеной, а за ней чистое и ровное, будто только что уложенное полотно суперасфальта. Пусто. Вышли и постояли, созерцая непонятное явление поперёк дороги. Сунутая за невидимую границу рука ничего не ощутила.
– Рискнём? – спросил я, возвращаясь к машине и даже не пытаясь увильнуть от неизбежности, имя которой синдино любопытство.
– Давай, где наша не пропадала! – послышался ответ, и мы пересекли черту, двинувшись вперёд по самой середине шоссе.
Никаких явлений и эффектов само пересечение линии не вызвало, но… Прямо на нас с огромной скоростью несётся большой, тёмно-красный автотягач с прицепом и без водителя в кабине. Синди так пронзительно закричала, как иногда кричат женщины перед неминуемой гибелью, объятые паническим, животным ужасом. Я же оцепенел от неожиданности, понимая, что увернуться уже нет никакой возможности. Только успел ощутить, что весь в одно мгновение стал мокрым от холодного пота и закрыл глаза.
Лишь секунды через три-четыре я осознал, что ничего не произошло, и нашёл в себе силы взглянуть вперёд. Синди всё ещё кричит, у меня мышцы сведены судорогой, а перед нами ничего угрожающего нет. Наш неуправляемый паровой экипаж, виляя из стороны в сторону из-за моих, лежащих на руле, бессознательно и беспорядочно дёргающихся рук, не слишком быстро едет вперёд по совершенно пустой дороге. Усилием воли с трудом привёл свои конечности в контролируемое состояние и остановил машину у правого края шоссе. Весь мокрый, как мышь. Откинулся на спинку, трясясь от напряжения. Синди замолкла, и лишь из-под прикрывающих лицо ладоней слышится прерывистый, всхлипывающий плач. Обхватил её правой рукой, прижал к себе и, поглаживая по волосам, стал тихонько успокаивать. Через некоторое время истерика стихла и моя отважная и чрезмерно любознательная красавица, вытирая слёзы и сопли, начала приводить себя в порядок.
