Пролог
За стенами шатра старого шамана усиливался ветер. Холод ночи пытался пробраться под открытый трепещущий полог, но жаркий огонь костра отгонял его, не мешая живой легенде греть уставшие от долгой жизни кости. Причудливые тени плясали в отсветах пламени на светлой ткани шатра, изрисованной охранными знаками. Песок шелестел у самого порога. Скатываясь с барханов, он создавал особенную музыку ночи в пустыне.
Шаман с улыбкой наблюдал за своим правнуком, который сидел у входа, сцепив руками колени, и прислушивался к пению ветра, глядя в звёздное небо, не скрывая своей мечты. У этого ещё нескладного мальчишки за спиной невидимые крылья, которые унесут молодого шамана в глубины бескрайнего космоса. Старик это знал. Он видел его тропу, начинающуюся у самых ног правнука. Дорога вилась ввысь, прямо в небо, туда, за пределы Форса.
– Я ведь вернусь домой? – услышав мысли прадеда, мальчишка обернулся, озаряясь белозубой улыбкой. Его голубые глаза видели то, что сокрыто от простых жителей пустыни Ассари. Он видел будущее, он слышал голос времени.
– Да, ты вернёшься. Зов пустыни подскажет время вернуться домой.
– Феларис – это сказки, – беззаботно усмехнулся парнишка, отворачиваясь и поднимая голову к чёрному шёлку звёздного неба.
Старый шаман беззвучно рассмеялся.
– Ты ещё глуп, чтобы постигнуть истину. Лети, куда зовёт тебя сердце, и не удивляйся, когда поймёшь, что это твой дом. Потому что Зов пустыни ты будешь слышать и через триллионы световых лет.
И старик, и мальчик знали, что это их последний разговор, поэтому никто из них не спешил, как и само время. Они молчали, для их диалога не нужны были слова, и только пустыня продолжала тихо петь свою колыбельную, потому что Феларис, Зов пустыни, совсем не легенда.
Глава 1
Мидленд достиг своего расцвета, когда добыча нефти приносила доход. Но сейчас, в эру дешёвой энергии форсиан, жидкое топливо никому не нужно. Наш старый, умирающий под палящими лучами солнца, город не спасали и плантации солнечных батарей. Даже эта идея не выдерживала конкуренции с технологиями инопланетян.
Все, кто здесь проживал, не жили, а выживали. Работа была исключительно на солнечных электростанциях и нефтяных вышках. Скучная, тянущаяся как пережёванная жвачка жизнь захолустья, когда Протекторий ставит под сомнение само существование нашего округа, где жители мучаются от удушающей жары, от которой не спасают кондиционеры, а вода слишком дорогая, чтобы её не экономить, или же от скуки и безысходности бремени.
Закрыв серую панель вещевого шкафа, я засмотрелась на своё отражение в небольшом зеркале. Светлые волосы затянуты в тугой пучок на затылке, на лице ни грамма косметики, только губы слегка напомадила, поправила бежевый праздничный форменный костюм. Время на зеркальной поверхности стекла подгоняло, но я упрямо стояла и смотрела на себя.
День совершеннолетия стремительно приближался. День, после которого моя жизнь круто изменится. И если бы к лучшему. Увы, я не видела своего пути. Провидцам видна та вероятность, на которую они могут повлиять. Чужая вероятность, но не своя собственная. Своё будущее я вижу во снах и это моя особенность. Такое не могут даже те, кто усиливает свои возможности с помощью чипа. Во всяком случае, я не слышала о подобном, а я искала информацию везде, где можно не оставлять следы.
Через месяц я должна буду прийти в Центр Распределения, где оценят мои способности, определят сферу деятельности, где я буду более полезна Протекторату, моему народу, нашей планете. У каждого есть особенная миссия. И я страшусь своей, потому что провидцы служат в самом Протектории, превращаясь в бездушных роботов, лишаясь личной жизни и своих желаний. Только приказы и полное подчинение.
Как-то раз я видела эту жизнь в детстве, когда столкнулась на улице с провидцем. Мне было всего шесть, но уже тогда я осознала, что свои способности стоит хранить в секрете. Я видела ребёнком такое, что не каждый взрослый может пережить. Мою психику спасло лишь то, что я и половины не понимала из того, что мне открылось. Но до сих пор храню эти чужие воспоминания в своей памяти, не желая проходить тот же путь. Видение промелькнуло за секунду, но показало прошлое провидца и немного будущего. Три вероятности. И мне отводилась ведущая роль в одной из них, я могла возвысить его перед Протекторатом. Но я сдержалась, укрыла себя от взрослого. И до сих пор скрываюсь, избегая даже мимолётных соприкосновений.
Время! Выдохнув, бросила сквозь приоткрытые жалюзи взгляд на куцый куст под окном. От асфальта поднимался раскалённый воздух. Кондиционер в комнате опять потёк, противно капая в подставленную банку. Я ненавижу свой город, потому что во снах я гуляю по величественной и прекрасной пустыне, стопами чувствуя жар от песка, наслаждаясь ветром. В моём городе именно ветра больше всего мне и не хватало. Я задыхалась здесь, в этой реальности. Но настало время менять свою жизнь.
Прихватив объёмный рюкзак, вышла из своей комнаты, такой же серой и однотипной, как и у всех остальных в женском общежитии. Мне иногда кажется, что жизнь на Земле сама по себе серая, хоть и небо над головой голубое, а порой украшает себя розовыми лентами закатов и жёлтыми рассветов. Я мельком отмечала эти моменты, с грустью вздыхая по моим снам, где меня встречала манящая бескрайняя пустыня, пронзительное индиго небосклона и две луны. Чужое невероятно красивое небо!
– Эмбер, привет! – окликнула меня в коридоре Глэдис Таро, потрясающая красотка с голубыми бездонными глазами и невозможно шоколадной кожей. Свои длинные кудряшки она взбивала пышной шапкой на голове, украшая себя неприлично яркими украшениями, которые сама и мастерила. Она всегда выделялась из толпы, чем вызывала порицание учителей, но не менялась.
Я постаралась отойти от неё подальше, чтобы не коснуться ненароком. Забывшись, подруга уже хотела обнять меня за плечи, но заметила мой страх и отступила.
– Не трогаю! – продемонстрировала она руки, криво усмехнулась.
Легко ей говорить и обижаться, а у меня от её калейдоскопа вероятностей голова кружится и укачивает. Она та, кого невозможно просчитать. Она просто невероятна – джокер, который, кажется, догадывается о моих способностях. Джокер, который сам вечно в опасности.
– Привет, Глэдис. Ты сегодня выступаешь?
– Конечно. Без меня не свершиться ни один праздник.
Я улыбнулась. Если бы она знала насколько права. Она сама как праздник жизни, который затягивает остальных в свой хоровод, заставляя делать то, что под запретом – сомневаться во взрослых и даже немного в Протектории.
Глэдис умело шагает по острию ножа, ловко избегая опасных падений. Я была в ней уверена на все сто. Она во всех своих вероятностях занимает очень высокие посты. Моя подруга невероятно везучая, словно оберегаемая кем-то. Её не вычисляли ни в одной вероятности. Обычно джокеры неугодны Протекторию, и их ликвидируют. Правда, сами джокеры об этом не знают. Вот и я молчу, чтобы не испортить судьбу подруги.
