I. Введение. Свобода от разума и путь к нему
От разума к рассудку. Проблема взаимосвязи рассудка и разума пронизывает всю историю европейской философии. Их различение наметилось уже в древности. В философии Аристотеля – это пассивный и активный разум, тогда как уже в средние века, например, в учении Николая Кузанского рассудок и разум – интеллект – понимались как ступени познания. Однако наиболее углубленно взаимосвязь этих категорий рассматривается в немецкой классической философии.
Так, например, И. Кант считал, что познание складывается из трех ступеней: чувственного, рассудочного и разумного. Органы чувств дают нам ощущения и восприятия, которые, как явления, упорядочиваются рассудком путем создания понятий и категорий. Выйти за пределы чувственного опыта и постигнуть сущность вещей, понять их такими, какими они существуют независимо от нас, может только разум. Но попытки разума постичь сущность окружающего мира оказываются тщетными.
Иной в этом вопросе была позиция Гегеля, который сделал попытку постичь рассудочное и разумное мышление в их диалектической связи, в единстве. По его мнению, рассудок – это низшая ступень мышления. Он способен давать всего лишь застывшие определения вещей, расчленять объекты на части, фиксировать их противоположные стороны.
Под рассудочной стороной мышления обычно понимают способность последовательно и непротиворечиво рассуждать с субъективных точек зрения, приводить наши знания в определенную систему.
В разумном мышлении понятия должны выступать в динамике, отражая изменчивость, процессуальность и объективность бытия. Здесь заключено различие между рассудочной формальной логикой и разумной диалектической логикой, которая в учении Гегеля в полной мере так и не смогла стать реальностью. Не стала она воплощением разума и в более позднее время, несмотря на усилия многих поколений философов.
Как же могло случиться, что, продвигаясь по пути от рассудка к разуму, и претендуя на роль «науки наук», философия в течение двух с половиной тысяч лет не только не обрела искомое, но напротив, пошла вспять, полностью потеряв направление интеллектуального развития?
И сегодня философия не только не может возвыситься над рассудочным мышлением, но, напротив, все более утопает в иррационализме, впадает в мистику.
Поэтому свободная философия, как ее понимал, например, Н. Бердяев, т.е. – стремление человеческого духа быть свободным от реальности, от рабства у необходимости, – это движение разума вспять.
«Научная логика, пишет Н. Бердяев, есть орудие приспособления к необходимости, в ней есть покорность мировой необходимости, и на ней лежит печать ограниченности этой необходимостью, этой данностью»1. «Философия, – продолжает Н. Бердяев, – есть принципиально иного качества реакция на мир, чем наука… Подчинение философии науке есть подчинение свободы необходимости. Научная философия есть порабощенная философия, отдавшая свою первородную свободу во власть необходимости»2.
Стихия философии – свобода от «мира», а не необходимость.
Вместе с тем, во все времена были попытки превратить философию в науку, согласовать ее с природной необходимостью, поскольку источником знания всегда выступала реальность. Не случайно философия всегда стремилась к четкому отделению субъективного мнения, связанного с произвольными размышлениями субъекта, от интерсубъективного и объективного знания. Подразделение на знание и мнение было одной из предпосылок возникновения науки. Однако философия в этом отношении никакого существенного прогресса не добилась. Так может, нужно принять тезис Н. Бердяева о том, что
«философия ни в каком смысле не есть наука и ни в каком смысле не должна быть научной»3?! «Философия есть искусство, а не наука»4.
На мой взгляд, дело заключается в том, что философское знание нуждается не только в рассудочном мышлении и в найденных им предельно общих понятиях – философских категориях, но и в разумном мышлении, выделяющем принципиально другие абстракции – некие структуры мысли, отражающие динамику и структуру бытия. Однако зародившаяся в античной философии система этих абстракций не только не получила движения вперед в последующие эпохи, а, напротив, философия растеряла и то, что было наработано. Я имею в виду те абстракции, которые Аристотель называет «видами противолежания», и считаю, что без их возрождения философия никогда не сможет претендовать на разумность. Она так и останется филодоксией – субъективной, рассудочной любовью к мнениям. Отсюда берет свое начало и рассудочность многих гуманитарных наук.
«Метафизика» Аристотеля как образец единства логики рассудка и логики разума. Общеизвестно, что три из четырех основных формально-логических законов, которым подчиняется процесс рассудочного мышления, были найдены Аристотелем. Это: закон тождества, закон непротиворечия, закон исключенного третьего, содержание которых было изложено в его главном произведении «Метафизика». Но это – только законы правильного мышления, а не сокрытые от поверхностного взгляда законы объективного мира. И Аристотель ищет глубже, пытаясь обнаружить самые исходные «начала» бытия, поскольку его главной целью является логическое обобщение всех известных ему и его предшественникам отношений действительности.
В этой связи, считает Аристотель, «следует найти основные роды различий, которые и будут началами бытия». Поэтому прежде, чем строить свою формальную логику, как и другие науки – физику или этику, Аристотель осмысляет «начала», обозначая их как «четыре вида противолежания»: «противоречащее» одно другому, «противоположное», «соотнесенное», «лишенность и обладание». А также последнее «откуда» и последнее «куда», которые обусловлены разного рода возникновением и уничтожением
