Долгое время я работала в Зоопарке со львами, тиграми, но случилось так, что меня перевели работать в обезьянник.
Очень не хотелось мне там оставаться. Обезьян я совсем не знала и не любила. Стою перед клеткой с обезьянами резусами; их там целая стая – штук сорок – бегает. Смотрю и думаю: «Как же я их различать буду? Уж очень они друг на друга похожи. Одинаковые глаза, мордочки, руки и даже роста как будто одного». Но это мне только вначале так казалось, а как пригляделась к ним – вижу, что хоть и одной они породы, а друг на друга не похожи. У того, которого звали Вовкой, голова гладкая, словно причёсанная, не то что у Бобрика. У Бобрика вихры во все стороны торчат, ну совсем как у Стёпки-растрёпки.
Но больше всех отличалась Малышка. Из всех обезьян она была самая маленькая, оттого её так и прозвали. Мордочка у Малышки остренькая, а сама она ловкая, шустрая. Как войду я в клетку, все обезьяны разбегутся, а Малышка чуть-чуть отойдёт в сторону и поглядывает на моё решето, в котором я приносила фрукты.
Вот эту-то Малышку и решила я приручить. Нелёгкое это было дело.
Долго не решалась ко мне подойти трусишка. Стоило только к ней протянуть руку, как она быстро отскакивала и убегала. Но я терпеливо просиживала в клетке часами и время от времени бросала ей самые вкусные кусочки.
С каждым днём Малышка привыкала ко мне всё больше и больше. Не убегала, когда я подходила, а однажды так расхрабрилась, что чуть не вырвала у меня печенье, которое я хотела дать другой обезьяне. Как-то даже пыталась залезть ко мне в карман. Уже протянула руку, но тут же сама испугалась своей храбрости и удрала. С тех пор я стала нарочно класть сладости в карман. И делала это так, чтобы Малышка видела. Я уже знала, что она большая сластёна.
Обезьянка внимательно наблюдала, как я кладу в карман грушу, или кусочек сахару, а потом вытягивала трубочкой ротик и жалобно кричала. И всё-таки в карман она залезть решилась. Чтобы не испугать воришку, я нарочно отвернулась, как будто ничего не замечаю. А Малышка быстро вытащила у меня из кармана кусочек сахару и, воровато оглядываясь, на всякий случай уселась подальше.
После этого её робость как рукой сняло. Не успевала я войти в клетку, как она прыгала мне на плечо и устраивала настоящий обыск. Быстрые тонкие ручонки ловко обшаривали карманы. Ключи, деньги, платок – всё тащила Малышка. Один раз она даже утащила зеркальце. Забралась на самый верх и стала его разглядывать. Вертит во все стороны, смотрит, понять не может, куда же девается та, другая обезьянка, которую в зеркальце видно. И чего она только не делала, чтобы своё отражение поймать! За зеркало заглядывала, старалась руками схватить и даже пробовала укусить. Тут уж я испугалась: Малышка могла разбить стекло и порезаться. Хотела отнять зеркальце, да не тут-то было! Обезьянка бегала с ним по клетке и никак не хотела отдавать. Пришлось звать на помощь тётю Полю.
Тётя Поля ухаживала за обезьянами давно, и они её слушались. Она вошла в клетку и погрозила Малышке щёткой. Щётку Малышка боялась и сразу бросила зеркальце.
Как и все обезьяны, Малышка была очень жадная. Меня она совсем перестала бояться, и когда я входила в клетку с кормом и давала не ей, она щипала мне руки. А щипалась Малышка очень больно, и у меня руки часто были в синяках. Она не боялась даже Гришку.
Гришка – это тоже обезьяна. Но он был вожак. На воле многие обезьяны живут стаями; из них самая большая и сильная обезьяна бывает вожаком. Она охраняет от опасности всю стаю, защищает её. Своего вожака обезьяны слушаются и боятся. Так и тут, в клетке, Гришку тоже слушались и боялись. Когда обезьян кормили, ни одна не смела раньше его взять корм. Все ждали, пока наестся Гришка. А Гришка неторопливо выбирал самое вкусное и, наевшись, медленно и важно взбирался на свою любимую полочку. Тогда, осторожно оглядываясь на него, слезали остальные обезьяны. Они торопливо совали себе за щёки всё, что попадало под руки, и спешили разбежаться по местам. Держал всех Гришка в страхе. Он мог безнаказанно бить и кусать обезьян, но другим драться не позволял. Горе тому, кто попытался бы обидеть обезьяну из его стаи! Тут уж Гришка не разбирал, какой враг был перед ним, и первый бросался на защиту. Зато когда Гришке было холодно, он собирал обезьян в кучу, заставлял их себя греть или искать у него блох.
Одна Малышка не слушалась Гришку. Она никогда не искала у него блох, не грела его, как остальные обезьяны. Ловкая и быстрая; она вовремя успевала убежать от опасности или, чувствуя во мне защитника, таскала у него из-под самого носа корм. Набивала за щёки орехи, хватала яблоки и неуклюже ковыляла в сторону, чтобы поесть.
Долго терпел это Гришка. И вот однажды, когда Малышка, как всегда набрав корм, медленно взбиралась наверх, Гришка бросился на неё. От неожиданности у Малышки всё выпало из рук. Она взвизгнула, хотела бежать, но было поздно. Гришка крепко держал её за хвост, бил, кусал и царапал. Напрасно мы с тётей Полей кричали на него, грозили щёткой, напрасно цеплялась руками, ногами за решётку и старалась вырваться Малышка – ничего не помогало. Гришка затащил её на самую верхушку клетки, всё отнял и даже вытащил тот кусок сахару, который она спрятала за щёку.
