Виссарион Белинский - Гадательная книжка… Чудесный гадатель узнает задуманные помышления…

Гадательная книжка… Чудесный гадатель узнает задуманные помышления…
Название: Гадательная книжка… Чудесный гадатель узнает задуманные помышления…
Автор:
Жанр: Критика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Гадательная книжка… Чудесный гадатель узнает задуманные помышления…"

«…Человек вдруг, ни с того, ни с сего, связывает свою жизнь, свое предприятие с обстоятельствами, не имеющими никакой с ними связи, и связывает именно потому, что нет никакой связи; он не выезжает никуда в понедельник, он опасается, выходя из дома, ступить первый шаг левою ногою; он задрожит, если нечаянно просыплет соль за столом; он в ужасе вскочит из-за стола, если увидит, что за ним сидят тринадцать человек…»

Бесплатно читать онлайн Гадательная книжка… Чудесный гадатель узнает задуманные помышления…


Всякое убеждение, всякая настроенность души, как бы ни были они, по-видимому, нелепы, имеют корень в ее существе и могут быть объяснены из развития ее жизни. Случайность может быть в частных, отдельных проявлениях, но случайности нет в общем, в роде, в существе. Итак, для того чтобы понять какое-либо действие, какое-либо явление в нравственном мире, должно найти его источник и понять тот фазис в развитии внутреннего мира, который обнаруживается в этом действии или в этом явлении. Тогда отдельное явление получит общее значение; оно будет понятно; и если оно в свою бытность было нелепо или пошло, или даже отвратительно и гнусно, то, будучи понято, оно уже и не нелепо, и не пошло, и не отвратительно; оно облагороживается, оно становится явлением необходимого состояния души или духа вообще. Но, с другой стороны, странно было бы думать, что все, имеющее внутреннюю и необходимую причину, – истинно и нормально. Несмотря на такую причину, иное явление потому ложно и ненормально, что самый источник его не есть нормальное состояние духа и принадлежит к той отрасли его развития, на которой он еще скован и потемней для того, чтобы после, через посредство развития, стать свободным и светлым. То состояние духа ложно и ненормально, в котором он подчиняется какому-нибудь отдельному моменту своего существа и, весь отдавшись одностороннему направлению, доходит наконец до крайности, до искажения своего существа. Для человека, кроме его индивидуальности, существует еще мир внешний, мир объектов. В развитии индивидуального я есть такой момент, в котором оно отрицает от себя всякую истину и полагает ее всю в объекте. Продолжая развивать далее этот момент, он доходит наконец до решительной крайности, принимая за истину все, что только противоречит его определениям. Эта моментная крайность называется суеверием. Сущность суеверия именно заключается в том, что оно видит всю истину во внешнем, положительном, и не потому, чтобы оно было убеждено в разумности внешнего и положительного, а потому, что оно, напротив, темно и недоступно для я (что бы ни было это я – чувство ли, предчувствие ли, мысль ли) и диаметрально противоречит ему. Чем страннее, чем нелепее, чем бессмысленнее явление, тем больше уважения оказывает ему суеверие; и для того, чтобы придать важность простому и обыкновенному случаю, для того, чтобы вывесть его из ряда прочих случаев, суеверие старается только затемнить его, как можно больше запутать, как можно нелепее представить. Суеверие видит во всем присутствие чего-то таинственного, но не той родственной с нашим духом, сладостной, благоуханной тайны, но души всего живого, перестающей быть тайною, когда дух выйдет из сумрака чувства на ясный свет разумной мысли, – не того, что составляет существо благороднейшего фазиса в духовном развитии, мистики, – нет, таинственное, в котором живет суеверие, холодно и мертво: оно подавляет и душит, потому что в нем отрицается всякая разумность, всякий смысл; здесь дух падает в уничижении, трепещущий и бессильный, заключенный рабством в оковах, и лежит у ног мрачного, деспотического, непроницаемого произвола. Суеверие относится к мистике, как слепота к магнетическому ясновидению, которое хотя не есть здоровое состояние, однако знаменует наступление здоровья. Суеверие не выходит из тесных границ ежедневного мира; оно только старается сгустить в нем непроницаемый мрак; мистика, сквозь сумрак дольнего мира, видит далекое мерцание духовного света… Суеверие сближает насильственно самые разнородные предметы, уничтожает все законы, придает всему сверхъестественную силу; все действия и явления, выходящие из него, сухи, мертвы, лишены всякой духовности. Вот источник всех нелепых предрассудков, гаданий, примет. Человек вдруг, ни с того, ни с сего, связывает свою жизнь, свое предприятие с обстоятельствами, не имеющими никакой с ними связи, и связывает именно потому, что нет никакой связи; он не выезжает никуда в понедельник, он опасается, выходя из дома, ступить первый шаг левою ногою; он задрожит, если нечаянно просыплет соль за столом; он в ужасе вскочит из-за стола, если увидит, что за ним сидят тринадцать человек, и т. д.; он же ищет, например, из случайного смешения карт предузнавать свою будущую судьбу или предузнать судьбу какого-нибудь предприятия из того, что случайно откроется и прочтется в нелепой гадательной книжке…

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
«В то время как какие-нибудь два стихотворения, помещенные в первых двух книжках «Отечественных записок» 1839 года, возбудили к Лермонтову столько интереса со стороны публики, утвердили за ним имя поэта с большими надеждами, Лермонтов вдруг является с повестью «Бэла», написанною в прозе. Это тем приятнее удивило всех, что еще более обнаружило силу молодого таланта и показало его разнообразие и многосторонность. В повести Лермонтов явился таким же
«…С 1823 года начала ходить по рукам публики рукописная комедия Грибоедова «Горе от ума». Она наделала ужасного шума, всех удивила, возбудила негодование и ненависть во всех, занимавшихся литературою ex officio, и во всем старом поколении; только немногие, из молодого поколения и не принадлежавшие к записным литераторам и ни к какой литературной партии, были восхищены ею. Десять лет ходила она по рукам, распавшись на тысячи списков: публика выучи
«…Искусство есть представление явлений мировой жизни; эта жизнь проявляется не в одном человечестве, но и в природе; посему и явления природы могут быть предметом романа. Но среди ее картин должен непременно занимать какое-нибудь место человек. Высочайший образец в сем случае Купер, его безбрежные, безмолвные и величественные степи, леса, озера и реки Америки исполнены дыхания жизни; его дикие, в соприкосновении с белыми, дивно гармонируют с этою
«…Теперь появилась особенная брошюрка, под названием: «О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина. Разговор». «Что ж это такое?» – спросят читатели. Это, милостивые государи, одно из тех знаменитых творений, которыми наводняют нашу литературу г. Орлов и ему подобные. Какой-то помещик Петр Алексеевич, проезжающий из Москвы чрез уездный городок, завел разговор о «Борисе Годунове» с каким-то знакомым ему вольнопрактикующим учителем российской с
Этот отзыв Белинского о поэме противостоял явно критическим оценкам ее в ряде других журналов. Ср. также оценку поэмы «Разговор» как «прекрасного произведения» в рецензии на ч. II «Физиологии Петербурга». Более критическим был отзыв Белинского уже в статье «Русская литература в 1845 году». Там отмечались «удивительные стихи», которыми написана поэма, насыщенность ее мыслью, однако указывалось на «слишком» заметное влияние Лермонтова. Сравнивая «Р
«…Но довольно выписок: из них и так видно, что герои романа г. Машкова так же пухлы, надуты, бесцветны, безобразны, как и его слог. Рассказывать содержание романа мы не будем: это путаница самых неестественных, невозможных и нелепых приключений, которые оканчиваются кроваво. Поговорим лучше о слоге г. Машкова, образцы которого мы представили читателям; это слог особенный…»
«…Карамзин в своих стихах был только стихотворцем, хотя и даровитым, но не поэтом; так точно и в повестях Карамзин был только беллетристом, хотя и даровитым, а не художником, – тогда как Гоголь в своих повестях – художник, да еще и великий. Какое же тут сравнение?…»
«Кто не любит театра, кто не видит в нем одного из живейших наслаждений жизни, чье сердце не волнуется сладостным, трепетным предчувствием предстоящего удовольствия при объявлении о бенефисе знаменитого артиста или о поставке на сцену произведения великого поэта? На этот вопрос можно смело отвечать: всякий и у всякого, кроме невежд и тех грубых, черствых душ, недоступных для впечатлений искусства, для которых жизнь есть беспрерывный ряд счетов, р
Стихотворения, поэмы, проза, выдержки из дневников и переписки Анны Ахматовой, пересекаясь с отзывами и свидетельствами современников, фрагментами их рецензий и воспоминаний, образуют своего рода пунктирную линию жизни, единый сюжет, в основе которого – отношения Поэта со Временем.Поэт трагического XX века Анна Ахматова была призвана запечатлеть свое время, стать голосом уходящей русской культуры и хранительницей ее традиций. Линейная композиция
«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте
В последние десятилетия ситуация с гендерным неравенством в мировой киноиндустрии серьезно изменилась: женщины все активнее осваивают различные кинопрофессии, достигая больших успехов в том числе и на режиссерском поприще. В фокусе внимания критиков и исследователей в основном остается женское кино Европы и Америки, хотя в России можно наблюдать сходные гендерные сдвиги. Книга киноведа Анжелики Артюх – первая работа о современных российских кинор
Новая книга известного критика Зары Абдуллаевой – дополненное переиздание «Постдока: неигрового/игрового» (2011). В ней осмысляются пограничное пространство и взаимообмен между игровым и документальным в кино, театре, литературе, современном искусстве. Рассматривается новейшая ситуация, сложившаяся в художественной практике 2010‐х годов; анализируются фильмы, книги, спектакли, фотографии, кураторские проекты художников, работающих на границе факт