Глава 1. Как личная история с таблеткой вернула меня в «индийские дни»
Есть история мира, а есть моя личная история. Последние несколько лет я делаю все возможное, чтобы избежать встречи с реальным миром, я знаю по опыту, что это обязательно будет смертельная стычка, из которой я выйду весь в синяках и болячках.
Мой секрет заключается в следующем: я игнорирую газеты и телевидение, я придумываю оправдания, чтобы не встречаться с незнакомыми людьми (часто даже и знакомыми), я ненавижу официальные приемы, на которых когда-то мне было необходимо присутствовать. Иногда, когда звонит телефон и абонент на том конце связи мигает на крошечном экране смартфона, я не отвечаю. И только если звонит кто-то близкий, и мне приятно с ним поговорить, я отвечаю «алло».
Все хорошо для меня и вокруг меня, но я не смог избежать недоумения, когда Россия в 2022-м начала СВО на Украине. Впрочем, история для меня проста: после февральского путча 2014 года в Киеве, так называемого евромайдана, местные путчисты и западные подстрекатели отправились оккупировать Крым. Крымчане, никогда не чувствовавшие себя «украинцами», были готовы дать отпор, они осуществили давно подготовленный план обороны и с оружием в руках заставили нападавших вернуться. В те переломные дни, в дни народного референдума о выходе из состава Украины и возвращении на российскую родину я был там, ездил по городам – Ялте и Севастополю, разговаривал с разными людьми, записывал их голоса, делал фотографии.
Я написал десятки статей и даже книгу об этом. Был ли евромайдан переворотом или народным восстанием? И еще: вторглись ли русские в феврале 2022 года в Украину? Об этом можно говорить и спорить, но только не с теми, кто, полностью игнорируя историю, попугайничает – как это делают западные пропагандисты, используя лозунги-клише с нападками на Москву.
На мой взгляд, Россия и дальше может процветать, игнорируя и Украину, и санкции, и бесконечные нападки недругов. До каких пор?..
После двух лет ковида, истощивших Запад, когда кредитный рейтинг украинского президента Владимира Зеленского упал до минимума (после его молниеносного успеха на выборах в 2019 году), после того, как НАТО покинуло Афганистан после 20-летней оккупации, Путин решил, что настал подходящий момент вернуть Донбасс домой и тем самым спасти его от ежедневных атак Киева, которые повлекли за собой тысячи погибших и более миллиона беженцев. Украинцы бежали в Россию, а не на Запад, чтобы спасти себя. Бежали от… украинской власти!
Вторжения 24 февраля 2022 года можно было избежать еще за неделю до того, как по дорогам готовы были пойти гусеницы военной техники: достаточно было понять, что признание Россией независимости Донецка и Луганска равносильно объявлению о военной интервенции и смириться с этим. Совершил ли российский президент ошибку? – Думаю, только через десятилетие на этот вопрос можно будет получить полный ответ. Здесь же я хотел бы начать обсуждение с того переломного утра 24 февраля в Москве, когда началась история (нет: История), которую я пишу, и которая происходит вокруг и меняет всех нас.
В то утро 24 февраля я вышел из дома и собирался купить продукты, когда увидел многолюдную толпу перед аптекой «Здоровье», самой большой из пяти открытых на улице, где я живу в Москве. Такое скопление людей нельзя было объяснить исключительными скидками, сделанными в тот день «Здоровьем»… возможно, лотерея или реклама нового препарата, поддержанная певцами и танцорами, – подумал я сначала. Не обращая внимания, я вошел в булочную, думая о том, как изменилась жизнь всего за двадцать лет, проведенных мной на этой улице. Раньше здесь была только одна аптека с массивными деревянными полками, на некоторых из них стояли старинные белые банки с крупными синими буквами, обозначавшими название того, что некогда хранилось в них: скорей всего, банки были наследием этой старой аптеки, существовавшей, должно быть, с царских времен; потом на улице открылась еще одна, потом еще, пока вскорости не открылась пятая. Бизнес в сфере здоровья – один из самых процветающих бизнесов в постсоветской России.
Купив свежий хлеб, я пошел дальше за новыми покупками. И увидел грустных и угрюмых посетителей, выходящих из соседней аптеки с названием «Город здоровья». Неподалеку за столиком соседней шашлычной сидела пожилая женщина и тихо всхлипывала, разговаривая с кем-то по мобильному телефону. Проходя мимо нее, я уловил только слово «Донецк», повторенное пару раз. Я останавливался в этом дружелюбном донбасском городе в 2012 году, когда он принимал несколько футбольных матчей в рамках европейского турнира.
Вернувшись домой, я не стал выглядывать в окно и потому больше не обращал внимания на толпу перед аптекой и не рассуждал на тему, что в итоге происходит. Я спокойно сел и возобновил чтение романа, оставленного на маленьком столике у самого окна, с красным карандашом между страницами, служащим закладкой. Внезапно чтение прервал звонок одного из мобильных телефонов, которые я держу на подоконнике. Ненавижу мобильные телефоны, по этой причине их у меня четыре: если меня спросят, я скажу причину. Думаю, пока достаточно сказать, что я делаю это из соображений безопасности, опасаясь звонков мошенников. На экране сотового появилось имя Анны.
Анна – журналист, пишущий для крупной итальянской газеты. Она ненавидит Путина, а я – нет. Если ты спросишь ее, почему она ненавидит кремлевского лидера, она затронет тему прав человека, мачизма, даже ходьбы. Я уважаю Анну: образованная, умная, красивая. Мы решили ввести мораторий: никаких разговоров о Путине и политике, чтобы не ссориться.
«Вы вторглись в Украину, преступники!», – сходу начинает нападать Анна. Я же падаю с беспечных облаков: я не выходил за пределы своего района уже несколько месяцев. Женщина знает, что я живу, игнорируя текущие события, и добавляет (но не тоном извинения): «Россия вторглась на Украину». Я отвечаю, что это шутка, она предлагает мне поинтересоваться и перезвонить ей, чтобы определить, что делать и решить, как нам, иностранцам, вести себя. Включаю компьютер, читаю разные статьи, включаю телевизор, слушаю новости и узнаю о СВО. Теперь мне понятны: всхлипывающая женщина, толпа перед аптекой.
Мои мысли тут же устремились к таблеткам, к этим чертовым таблеткам, которые позволяют мне ходить своими ногами. Я проверил крохотный пластиковый контейнер на безопасность, тест подтвердил то, что я уже знал: у меня все еще было шесть – по две в день, утром и вечером перед едой, и так три дня.