Ника любила играть с монстрами при лунном свете.
Она приоткрыла дверцу шкафа, заглянула в узкую щелочку. На вешалках, словно ночные рубашки, висели улыбающиеся монстры. Ника аккуратно достала вешалку с надписью "Виктор". Голубые глаза жадно блеснули, влажные пальцы стянули монстра вниз. Виктор тут же материализовался, в свете луны отразились его жемчужные хищные зубки. По ногам Ники пробежал легкий холодок. Сегодня от Виктора несло странной затхлостью, болотным илом. Он приблизил бледные губы к Нике. Девушка повернула голову, в лицо ей пахнуло рыбьим смрадом.
Виктор обладал достаточным состоянием, чтобы купить лучшую часть города. Ника любила состоятельных монстров. Состоятельные монстры любили Нику. Единственное, что требовалось от Ники, – быть послушной девочкой, готовой вырезать свое сердце. Зажмурившись, она осторожно поцеловала Виктора. Странная жидкость застыла на губах – болотная, студенистая.
Я затаился в глубине огромного шкафа, наблюдая за исчезающими тенями. Я любил Нику. Несмотря на внушительные размеры шкафа, воздуха в нем хватало на несколько вдохов. Представьте, вы висите впритык – вешалка к вешалке – с тучным монстром, вдыхая его ароматные испарения. Вы не можете спать, вы ждете сладостного скрипа открывающейся дверцы. Если вы в первых рядах, вам повезло: целую неделю будете вдыхать свежий воздух и любоваться прекрасным личиком Ники. Неделя – это много. В задних рядах вас утрамбуют по самое не могу (ведь вешалки с новыми монстрами появляются каждую пятницу, а шкаф имеет ограничения в объеме). Мне несколько раз счастливилось увидеть ловкие ручки Ники, проскальзывающие мимо вешалки с моим именем. Затаив дыхание, я ждал, что выберут меня. Все мы продолжаем ждать, пока в конце концов не засыхаем до смерти и нас не выкидывают, словно кучку тряпья.
– Ви, – слабым голосом позвал меня Дмитрий. – Она ушла?
Я кивнул. Дмитрий был единственным монстром, чья внешность не вызывала рвотных рефлексов: мягкая шерсть, большие глаза, коготки на лапах. В своей неподвижности Дмитрий скорее походил на дремлющего кота, на пушистое облако, медленно опускающееся вниз. Бедняга совсем обессилил.
– Виктор сегодня не в настроении, – пожаловался Дмитрий. – В первых рядах настоящий пожар.
Виктор – хищный монстр с приплюснутым носом и повадками акулы. Если по каким-то причинам настроение Виктора падало, в шкафу резко поднималась температура. Сегодня было особенно жарко. Из-за устройства органов дыхания акула должна постоянно находиться в движении, иначе она утонет (это смешно, но акула может утонуть, опуститься на дно шкафа). Здесь невозможно двигаться, особенно в средних и нижних рядах, там настоящая давка, трясина. Вы можете представить акулу, бултыхающуюся в вязком болоте? Я не могу.
Каждую ночь, проведенную в шкафу, Виктор медленно умирал. В последнее время от него несло рыбьим смрадом. Здесь рано или поздно умирают все. Чтобы окончательно выбраться из шкафа, монстру необходимо поместить сердце человека в свою грудную клетку. У монстров нет сердца. У монстров есть деньги, власть, известность, талант, сверхсила. Но сердца нет.
Я все чаще задаюсь вопросом, способно ли чудовище любить, если у него нет сердца? Способны ли мы хоть что-то чувствовать? Если подумать, все мы оказались в этом проклятом шкафу из-за Ники. Оказались по собственной боли. Любовной боли. Вечной боли. Но похожа ли наша боль на человеческую? Я ни разу не слышал, чтобы в шкафу кто-то кричал, тогда как люди кричат постоянно, начиная с самого рождения.
– Я больше не вынесу, – причитал Дмитрий. – Как она могла выбрать Виктора? От него ведь несет за километр.
– У Виктора в распоряжении весь город, – просто ответил я, – дорогие рестораны, кинотеатры, огромные автопарки, десятки монстров в подчинении. Ты сам знаешь, Ника любит развлекаться.
Дмитрий грустно вздохнул.
– А вдруг она отдаст ему сердце?
– Если оно у нее есть, – я пожал плечами. – Ника играет с Виктором. Если бы она хоть кого-то любила, то не посадила бы в шкаф.
– Не знаю, – Дмитрий задумался. – Как мы здесь оказались? Тем более ты.
– Что я?
– Ты не похож на монстра.
Я самый настоящий монстр. Белая кожа, горящие веснушки. Крылья носа, распускающиеся бутоном при каждом вздохе. Подбородок округлый, крепкий. Губы мягкие, крупные. Глаза голубовато-серые. Самый ужасный монстр – это я. Темная кожа. Крупный нос. Раскосые глаза. Двойной подбородок. Тонкие губы. Зеленые глаза.
Удивлены? Я монстр хотя бы потому, что не имею собственного облика. Вы знали, что хамелеоны способны менять окрас при изменении температуры, освещения и даже настроения? Так вот, я хамелеон в хамелеоне. Для меня не проблема превратиться в Дмитрия, полностью изменить телосложение, голос, повадки. У меня нет истинного обличия: внутреннего и внешнего. Нет постоянных влечений. Однако есть единственное, чего я хочу, – полностью и неизменно – заполучить в руки теплое сердце Ники.
– Будь моя воля, я бы сбежал, – продолжил Дмитрий. – Раскачался бы как следует, проломил стену. Я ведь даже не помню, как очутился здесь.
Никто не помнит. В первых рядах ходят слухи, что после влюбленности наш мозг напрочь ломается, полностью пропадает память. К примеру, я ни разу не видел город, только слышал о нем. Меня, как и большинство монстров в этом шкафу, ни разу не выбирали. Если переводить на обыкновенное время, я сижу здесь около года. За этот промежуток я успел основательно поразмыслить над значением человеческой фразы «если нет ветра, беритесь за вёсла». И знаете что? Я выгребусь из этого шкафа. Хоть как, но выгребусь, чтобы еще раз взглянуть на прекрасное личико Ники. Дмитрий не сможет выбраться. Только я.
– Как планируешь сбежать? – уточнил я. – Ты слишком слаб.
– Проломлю дверь! – прорычал Дмитрий.
Этот гигантский тигр занимал сразу три места. Когда он издавал оглушающий рык – шкаф дрожал. Все разбегались в стороны, словно маленькие рыбки. Я думаю, за пределами шкафа Дмитрий ел других монстров. Людей просто топтал, выдавливая из них жимолость.
Но сейчас от грозного ДМИ-ТРИ-Я осталось только крохотное «ми», от угрожающего рыка – пушистое «мяо». Он голодал вторые сутки. Завтра за ним придет любовник Ники, монстр по имени Адель. Иностранец. Талантливый скорняк, мастер по производству меховых изделий. Когда он впервые увидел Дмитрия, все его восемь глаз вылезли из орбит и окружили беднягу. «Отличная выйдет шуба. Дорогая, – заключил он. – У меня имеется еще пять экземпляров во Франции». Так или иначе, кот был не жилец.
А сколько продержусь я? В лучшем случае еще месяц. Вы бы вы знали, как противно осознавать свою беспомощность перед высшими силами, которые люди именуют любовью. Эти высшие силы способны загнать в шкаф даже меня – монстра без устойчивых эмоций и чувств.
