Самораспаковывающиеся виртуальные рекламные диски-ракушки, которыми был усеян пол в боксе, принадлежащем Васе по фамилии Чекета, издавали легкий запах миндаля. Такой аромат шёл от сработавших запальников газа, за счёт поляризации молекул которого клиенту демонстрировалась предлагаемая рекламная продукция. Чёткость работы агентов вызывала раздражение.
«Всего три дня, как я не в сети, – думал Василий, – не хочу ни с кем общаться, ничего не читаю, не смотрю, соответственно, не усваиваю рекламу и, естественно, нарушаю статистику её потребления. И вот он результат – тридцать подметных ракушек с рекламой, присланных мне агентами через мусоропровод. Три раскрылись и показывают картинки из возможной будущей жизни потенциального клиента.
Ну, кто я сегодня? – зевнув, подумал Василий. – Вот он я, точнее, моя сгенерированная копия, счастливая, с неестественными зубами, придурковатой улыбкой, двигается среди мебели, прыгает на гелиевой кровати, работает в саду со снегообразователем. Налицо отвратительная работа визуализатора или папарацци, скорее последнего – я даже не знаю, где он меня отсканировал, в сауне, что ли. Ладно, хоть части тела не перепутал».
«Цирюльня Писаревского», что в Хамовниках, сменила на мне шесть виртуальных причёсок и даже зарегистрировала одну как «Вам идёт», основываясь на моей улыбке, затем отправилась на домашнюю страницу в поисках подходящего времени, чтобы записать меня на стрижку.
Я – за рулем подлодки, потом в кенийской одежде. Далее, на острове, в окружении надувных красавиц, по пятьдесят два рубля за каждую. А вот я уже с живыми, настоящими жрицами любви. Картинка действительно возбуждает, но дорого. Тигровая лапа – татушка – наколота на моей спине… Опять бросается в глаза неестественность в движениях меня виртуального. Сколько хотят? «Тату special», двадцать девяносто девять. В принципе, это недорого для такой работы.
Ещё несколько дисков сделали потуги раскрыться, но я свернул в ванную, их створки закрылись, ожидая моего появления. В коридоре заметил инспектора, хотел отпрыгнуть, но было поздно. «Закидоны», так называемые в народе красные с позолотой по краям и золотым гербом на крышке диски-инспекторы, присылаемые органами имперского контроля через специальное отверстие в двери, имели преимущества перед обычными рекламными дисками, и самое главное из них – больший радиус идентификации. Диск раскрылся, и «Роспидернадзор» обязал меня зарегистрироваться в течение пятнадцати секунд. Заставил указать количество половых актов за последние десять дней, а также указать на партнерш из предлагаемого списка фейсов женщин. У многих были очень жалостливые лица, девчонки идут на риск, часто указывая партнеров, которых на самом деле не было, в надежде познакомиться и в идеале забеременеть от имперского служащего. На планке фейсов были Светка и Настя, аппетитные близняшки из соседнего дома. Дарья, героиня вчерашнего фильма, понедельничная блондинка из очереди в супермаркете, в общем, все дамы, которые хоть как-то зацепили мое воображение в последние три дня. Все остальные были спамом, этих лиц я не видел никогда. Женщины, пытающиеся обмануть робот. Их можно было определить сразу, по табличкам в руках с надписями: «Выбери меня», «Хелоу, пупсик», «Не пожалеешь». Мать, носившая своего ребёнка от человека, имеющего статус имперского служащего, могла рассчитывать практически на всё. Бесплатное медицинское обслуживание, питание, отдых, а самое главное, безбедное существование в течение пяти лет после рождения ребенка. Империя всеми силами поддерживает естественную рождаемость, правда, меня оштрафуют за то, что Настя, указанная мной как постоянная партнерша, ещё не беременна, и придется объяснять инспектору, где и когда могла случиться моя встреча с другой женщиной. Почему нет соответствующих сканов, и что я должен зарегистрировать новую партнершу. Опять-таки Настя может не понять подобных инсинуаций с отчетностью, так как к ней сразу придёт уведомление о смене статуса. Она надеется пробыть в моем официале хотя бы год. Я же ведь ей обещал брак, причем торжественно, в присутствии её папы, полковника Имперской службы безопасности.
На полу, в ожидании моего приближения розовые ракушки с глазками из искусственных кристаллов многообещающе подмигивали мне всеми красками радуги, приглашая посмотреть то, что сделает хозяйка письма в случае, если я ее зарегистрирую в качестве новой пассии. «Берегите семя, пятьсот тысяч рублей штраф за разбазаривание». «Пидернадзор» напоминал об ответственности в случае уличения меня в однополой любви. Но в этот раз предложений от геев вроде не было. После чего, как обычно, шёл социальный рекламный спот про недопустимость однополых отношений на примере слабовольного Чебурашки и напористого Гены.
«Береги свой генофонд. Империя ждет твоих детей!» – и далее очередная хрень, призванная уберечь ариев от сворачивания с истинного пути гетеросексуала.
Я нажал регистрацию, как обычно, указав Настю в партнерах, количество совокуплений – ноль. На что инспектор тактично попросил увеличить частоту связей, так как в этом случае у нее увеличиваются шансы забеременеть до нового года.
В случае рождения ребенка до тридцатого сентября – дня рождения нашего императора, мы можем выиграть поездку на отдых. Или получить кричальное кольцо с двадцатипроцентным дисконтом на детские принадлежности. Я нажал «ОК». В соответствующей графе изменилась дата осмотра, желтая оболочка растаяла, крышка диска закрылась.
Фырган и Чёма
Наркоторговец средней руки, в недавнем прошлом Федя Мохунов, а ныне Фырган Могилевский, долго искал глазами свой чемодан в зале ожидания космопорта «Пулково». Вот он запачканный, забрызганный слюнями нюхачей, с оттопыренными ушами, но счастливый и довольный, это был его, красный с похмелья, долгожданный чемодан.
– Ремень давай. Ремень, говорю, давай. – Фырган протянул руку.
– Фырган, брат! – Чемодан бросил упаковочный ремень Фыргану и сделал попытку вылезти из дорожного контейнера.
Фырган резким движением выдернул его из-под горы дорожных сумок и поставил на пол. Разбросав прилипшую за три месяца полёта грязь из багажного отделения корабля колонистов, чемодан встряхнулся, изрядно запачкав мраморный пол терминала космодрома «Пулково», почесал спину о колонну в центре зала ожидания и с достоинством произнёс:
– Фырган. Я им ни слова не сказал. Ни словечка.
– Ещё бы, я б тебя тогда вот этими ремнями задушил. Ни слова он им не сказал. Ты ведь чемодан, а не справочник «Желтые страницы».
– Они спросили меня: «Саквояж, ты чей?» А я им гордо отвечаю: «Меня зовут чемодан! Чемодан Фыргана Могилевского!»
