Гера сидела в своём кабинете и нервно комкала в руках лист бумаги. За окном проносились легкомысленные снежинки ноября , которые то поодиночке липли на стекло, то закрывали целым пушистым покрывалом небесную даль. Древняя богиня играла точёными скулами и изящно хмурила тоненькую, как ниточка, не по моде, бровь.
– Допляшетесь у меня! Ох и допляшетесь! – по-змеиному прошелестела она и ловко забросила бумажный мячик в мусорную корзину, стоящую в противоположном углу кабинета. К слову сказать, очень большого и хорошо обставленного кабинета. Она традиционно была поклонницей античной школы дизайна и кабинет её напоминал, скорее, помесь комнаты отдыха в термах и зала публичной библиотеки, вместо фолиантов на полках которой стояли гигантские скоросшиватели с бесконечной вереницей пронумерованных дел. Эта античность, тем не менее, не сильно отражалась на остальном суперсовременном убранстве кабинета, что относилось, например, к моноблоку компьютера, украшавшего её рабочий стол. Содержимое сверкающего металлическими фасками боковин огромного монитора и вывело из себя вспыльчивую богиню. Чувствовалось, что внутри прекрасной головы вечно молодой Юноны кипит нешуточная работа мысли, выковывая сверхсложный, но при этом элегантный, ответный шаг.
В дверь робко постучали и Гера быстрым пассом привела в порядок своё тёмно-изумрудное платье, а также лицо и мысли. Она счиатла, что недостойно богини показывать свою досаду всяким........ ну, всяким! Она давно держала нос по ветру и взяла за привычку избавляться от старых предрассудков удалой молодости, к коим относила древнюю иерархическую лестницу, на вершине которой когда-то находилась вместе с бывшим........с бывшим.
– Амадей, заходи! – властно кинула она, точно зная, кто в ожидании притаился за дверью.
В комнату впорхнул голубоватого вида ангелочек, лет двадцати, с жемчужного цвета кудряшками, обрамляющими миловидное лицо, ещё не знакомое с бритвой. Одет он был в тунику нежно персикового цвета до колен, перехваченную на поясе шнуром жемчужного же цвета, в тон волосам. Мило! Гера хмыкнула, но невольно залюбовалась рельефными загорелыми ногами и бицепсами молоденького служащего.
– О блистательная! – склонив голову, начал тот.
– Да брось ты , ей-богу! – тоскливо скривив лицо, фыркнула женщина, – Говори как есть, что там у тебя?
– Царица, до меня дошли слухи, что нам урезают набор нового кадрового состава, который вы планировали рекрутировать под собственные нужды.
– Каааааааааааак!? – громом пронеслось по кабинету, глаза богини метали молнии, парень от неожиданности втянул голову в плечи. – КАААААААААААААААААААААК!!! И до тебя уже дошли эти новости!? – слова "до тебя" царица богов при этом выделила интонацией.
Амадей поёжился, стало заметно, что в кабинете ощутимо похолодало, запахло озоном и его идеальные загорелые ляжки покрылись гусиной кожей. Гера вскочила с одной из лежанок, которые триклинием стояли в стороне от её основного рабочего стола выполненного из дорогущего эбенового дерева, и в мгновение ока оказалась возле юноши, приставив к его горлу сверкающий клинок-спату из небесного металла, невесть как появившийся в её руке. Парень ещё больше покрылся мурашками и шумно сглотнул, задев кадыком кончик бритвенно-острого меча в руке богини, казалось ещё чуть-чуть и кожа прорвётся под натиском безразличного железа.
– Царица, прошу! – начал он непослушными губами, – Я мчался предупредить мою богиню о готовящемся коварном предательстве и ничего более.
Гера, глаза которой продолжали метать молнии, засомневалась, отступила на шаг, затем опять придвинула клинок к горлу юноши.
– Смотри мне, смертный! Я не потерплю в своём окружении стяжателя слухов и сплетен! Будешь порот, потом казнён, через сдирание шкуры заживо, потом воскрешён и так три раза! Понял?!
– Понял. – обречённо вздохнул парень, прекрасные карие глаза Геры подозрительно сверлили голубые, потемневшие от расширенных зрачков, глаза Амадея. Ужас предстоящей кары, отразившийся на лице подчинённого вернул богине весёлое расположение духа и клинок, грозивший проткнуть горло ангелочка, исчез таким же волшебным образом как и появился. Она на всякий случай посмотрела под ноги красавца и удовлетворительно хмыкнула:
– Молодец, не надул под себя, не то что Фемистокл -предшественник твой – червь бесхребетный, баба! – она развернулась и красиво виляя бедрами отправилась обратно к триклинию. – Ну что? Так и будешь там стоять или разделишь утренний кофе со мной? – она томно поманила юношу аккуратным пальчиком.
– Сиятельная, а как же казнь?
– Забудь! Это я так тебя проверяла, первый экзамен твой на работе, так сказать! – довольно хохотнув, она взяла с возникшего на столе подноса горсть винограда и начала откусывать нижние ягоды, красиво закинув голову вверх. Парень всё ещё мялся на том же месте, явно находясь не в своей тарелке.
– Проходи, говорю, седай, шо как не родной? – она, интенсивно жестикулируя свободной от еды рукой, ещё раз указала ему на место напротив.
Паренёк, рдея как дикий шиповник по осени, осторожными шагами двинулся к триклинию, где, аккуратно усевшись на краешек, он, будто первоклассница, расправил задравшийся край туники на коленках.
Гера удивлённо пронаблюдав все его пассы, захохотала и чуть не упала со своей скамьи:
– Амадей, ты ей богу, меня в могилу сведёшь. не выбесишь напрочь, так засмешишь до смерти! – улыбаясь богиня толкнула парящий поднос с фруктами в сторону юноши, – Угощайся, стесняшка! Кофейку себе налей – вина, извини, нет – Создатель запретил на завтрак, ибо, как он сказал… – она защёлкала пальцами, вспоминая цитату, – А! Вино на завтрак затмевает разум, растлевает душу и губит тело, во!
– То есть вино вредно только на завтрак? – для поддержания разговора юноша задал робкий вопрос по теме, как учили в академии
– Именно, мой хороший! Исключительно на завтрак! В остальных случаях Создатель вино всячески поощряет и не запрещает! Так что готовься, сегодня вечером проставляться за первый день службы в департаменте! Я, кстати, люблю красенькое-вкусенькое!
– Поощряет!? – удивлённо переспросил юноша
– И не запрещает, да! – закончила цитату богиня, закинув пару виноградин в рот.
– Нет, я к тому, что он действительно это сказал, что поощряет винопитие?! – продолжил удивлённо паренёк, – просто нас в академии учили, что Всевышний никогда…
– Поощряет – не запрещает, слушай, какая разница в этих формулировках? Ты что налоговая что ли, чтобы к каждому слову придираться? Не нуди, я люблю красенькое, запомнил? – бесцеремонно перебила юношу богиня
– И вкусенькое ! – потупив глаза в пол, произнёс Амадей,
