Когда я начал этот путь? Не помню. Гнев вытеснил моё сознание, нынешняя реальность своей плотностью сдавила меня. Порой проскакивает мысль "Что отличает меня от зверя", однако это «порой» приходит редко, а уходит быстро. Я не виноват в этом, ведь иначе нельзя: у них нет прелюдий или пристрастий, быть ЕГО вестниками смерти есть их единственная суть.
Доспехи сильно изношены. Последняя стычка оставила после себя мало приятного. Часть нагрудного щитка полностью уничтожена, механизм пневматической установки с кольями на предплечье теперь открыт, а нога и плечо изнывают от недавно полученных повреждений. А ведь тот удар был близок. Повезло что главную систему не задело. Хм. Кажется, я понял, что вызвало это внутреннее недоумение: я уже приравниваю своё тело к доспеху. Презабавно. Что он защищает кроме чувства жгучей ярости и бесконечного желания мести?
Останавливаться нельзя, путь надо продолжать: судя по всему, здесь где-то неподалёку есть населённый пункт, иначе красный свет в насаженной на острие копья голове не начал бы слабо мерцать. Хоть какой-то прок: по встроенному в них индикатору можно определять присутствие живых существ. Но в данный момент я быстрее загнусь от ран и голода, чем найду это поселение. Ладно, "Останавливаться нельзя" всё-таки стоит отнести к общему: сейчас нужно устроить перевал чтобы перебинтоваться, да и забить желудок оставшимися харчами лишним точно не будет. Ощущение лёгкой расслабленности посетило мой изведённый нервами разум лишь после установки растяжек с зарядами по безопасному периметру. Завершив небольшие приготовленья на месте своего ночлега, я наконец-то разложил свои нехитрые пожитки.
Безвкусная дрянь. Оставь бы я себе хоть долю былой чувствительности, уверен, что издох бы от голода и гордости, чем положил ещё себе в рот это желеобразное нечто. Но сейчас мне без разницы – если не поем, то помру раньше, чем моя месть настигнет ЕГО.
ОН есть цель моего шествия: все те мучения и страдания, испытываемые мною сейчас, исключительно из-за НЕГО. ОН разбил мою прошлую жизнь на мелкие части, теперь же мне необходимо раздробить его черепушку. Хотя, для такой твари этого будет мало, стоит покумекать над более изощрённым способом расправы. Как же клонит в сон…
МЕРЗКИЙ ОТВРАТНЫЙ ЗВУК. Будто сотни миниатюрных свёрл разом врезались в мозг. Приведя всё тело в состояние напряжения, я стрелой метнул взгляд на воткнутое в землю копьё: свет внутри этого обрубка залился ярким багряным пятном – они уже рядом. Медлить нельзя, иначе следующим, что будет пронзать это копьё, станет моё же тело. Со всей силой я размахиваюсь и разбиваю источник мерзкого стрекотания. Секундное облегчение и тишину тут же сменяет сосредоточенное напряжение и ропот быстро семенящих стеклянных конечностей. Что же: дверь, в которую мои гости могли бы постучать, отсутствует, однако растяжки взрывных зарядов отлично заменяют звонок.
Ниточный барьер был задет: они на моей территории. Заготовленные гостинцы, скажу так, зажигательны: бомбы, связанные между собой натянутой леской, полетели друг к другу навстречу. Объединится им было не суждено: столкнувшись с их телами, множество подрывающихся мин уничтожают их вместе со спокойствием ночи.
Специальные беруши кое-как защищают мой слуховой аппарат: либо же он просто сам уже мало что воспринимает. Пока мне везёт, и из орды на воздух взлетело точно больше половины. Плохие новости заключаются в том, что моё обмундирование всё так же повреждено, а среди оставшейся кучи битого стекла ещё есть те, которые находятся в рабочем состоянии.
Наверное, для минимального понимания происходящего стоит дать им хоть какое-то описание: длинные, с вытянутыми острыми культями, выше 2-ух метров точно, тонкие и гибкие: несмотря на хрустальные тела, их конечности способны гнуться в разные стороны словно резина. Головы у них имеют форму чутка изогнутого заострённого овала, внутри которого зияет алое свечение – единственное яркое пятно в их глянцевых чёрных телах. Оно же по совместительству и является их уязвимой точкой – вообще, сами по себе они хрупки, однако берут преимуществами численными и физическими.
Времени на сборы нет – нацепив на предплечье наруч и лёгкую гибкую кольчугу, я поднял с земли копьё и направился в атаку. Продумывать стратегию на ходу приходилось не в первой: страх за свою шкуру вкупе с бьющим в голову адреналином дают о себе знать. Игла с этим холодом впивается в восприятие, картинка реальности замедляется. Запущенный и летящий на внушительной скорости наконечник пронзает голову одной из твари, и своей пробивной силой выводит из строя ещё двоих позади. Удачный бросок, ничего не скажешь. Гибкое щупальце другой проходит в нескольких миллиметрах от моего лица, только чудом его не рассекая. Я быстрее, сука. Рука одёргивает стартер моих кольев – механизм приходит в действие и в один момент два кинжала только начали движение, когда через миг они уже стремительно расщепляют стеклянное туловище вдоль до головы. Тут же приходится резко осесть на землю – заострённые хрустальные обрубки уже летят в мою спину. Но как было сказано ранее, мои изведённые до болезненного совершенства рефлексы будут шустрее. Уклонившись, я тут же обрезаю ноги ближайшей стекляшке. Она валится, и мой сапог с металлической подошвой вдавливает её голову в землю. Даже жар потасовки и лёд мысли не способны пропустить усладу этого треска мимо сознания.
Это стало моей фатальной ошибкой: поддавшись секундному восторгу, я упускаю направленный прямо мне в голову сточенный кулак. Отсутствие защиты на кольях напоминает о себе, но другого выхода нет. Пространство между фарфоровой культяпкой и моей физиономией преграждает предплечье с семенящими ножами. В течение нескольких секунд они укорачивают её, однако неизбежное наступает: механизм заклинивает, и колья разлетаются – от этого удара я двинулся на несколько метров в сторону. Организм уж точно за это спасибо не скажет. Боль от увечья уже утяжеляет руку, разливаясь по изнывшему от усталости телу, тем самым разбавляя концентрацию адреналина в нём. К болванке на поддержку подошли оставшиеся. Либо они, либо я. Три марионетки, два варианта, одно мгновение. Выбор сделан.
Глаз заметил копьё, так удачно находящееся за надвигающимся на меня трио. В лобовую. Набрав какую только возможно скорость в стремительно сокращающемся пространственном промежутке, я с разбега перепрыгиваю через тварь по центру: при подобных нападениях они сгибаются раза в два от своего изначального роста. Здоровой конечностью опираясь на её корпус, мне не удаётся полностью увернуться от удара слева: холодное стекло уже воткнулось в бок. Единственное, что остаётся, это резко оттолкнуться, пока оно совсем не ушло вглубь.
