Холодный взор нечеловеческих глаз вот уже целый арн, не отрываясь, следил за планетой, сверкающей в ночи космоса, словно чистейшей воды бриллиант в серебряной оправе. Находясь в командной рубке ксила, кружащего по низкой орбите вокруг голубой планеты, словно специально демонстрируя всему миру свое присутствие, гость из глубин вселенной ощутил минутное раздражение.
«Эти люди – такие лицемеры. Одна их часть старательно делает вид, что считает себя венцом и единственным творением природы, другая осведомлена о существовании Высшего разума, но не спешит делиться с остальными. Играют в секретность, оберегая умы глупой части соотечественников от душевных потрясений, чтобы они и дальше могли влачить жалкое существование в полном неведении. Даже трусливые Создатели не спешат рассказывать людям правду, предпочитая сидеть в безопасном месте, пассивно наблюдая за ходом эволюции, которую пустили на самотек. Какой странный мир. Что будет, если вдруг произойдет нечто по-настоящему ужасное, и куда это приведет? Как поведут себя безмозглые существа в экстремальной ситуации? Увидим».
Медленно вращаясь в вечном танце жизни, планета, называемая Землей, безмятежно плыла в необозримом пространстве космоса. Ее обитатели даже не догадывались, какая участь им уготована, а потому спокойно продолжали жить повседневными заботами.
Остров Шикотан. 10 лет спустя после заражения
Холодные порывы ветра нещадно хлестали по небритым щекам, швыряя в лицо ледяные брызги, насыщенные острым запахом соли и йода. Охотское море в это время года демонстрировало всю свою разрушительную ярость и мощь, готовое разорвать и утопить любое судно, рискнувшее зайти за линию волнореза, опутанного ржавой колючей проволокой, оставшейся с последней войны. Но здесь, на краю земли, где едва теплится последняя на Земле человеческая деятельность, все остро зависели от рыбного промысла и своевременных поставок провианта. Погода не имеет принципиального значения, когда на кону реальная гибель от голода.
Я старался не замечать, что мои одежда и экипировка давно промокли насквозь от дождя и пронизывающего насквозь ветра, но зубы предательски стучали, а тело изредка сотрясала сильная дрожь. В такие моменты мечтаешь о сухом помещении и горячем пайке из синего краба, но долг заставляет с надеждой всматриваться до рези в глазах в старенький морской бинокль. Пытаясь рассмотреть сквозь косые струи дождя едва видимый в туманной дымке силуэт рыболовецкого судна, я задумчиво поглаживаю деревянный оберег морского бога, висящий на моей шее. Рыбаки еще десять минут назад должны были сняться с якоря, но до сих пор не отвечают ни на световые сигналы с берега, ни даже на выстрелы. В километре отсюда между двумя холмами находится брошенный рыбацкий поселок, который все считают проклятым, но он изредка оживает, когда рыбаки выходят в море через Крабовую бухту – более удобного и опасного места не найти на всем острове. Мой напарник и лучший друг Антон Сергеев, переминающийся с ноги на ногу у турели шестиствольного пулемета, смонтированного прямо в кузове старенького грузовика, целиком разделял мое беспокойство. Раскрутив ротор пулемета, он дал короткую очередь в сторону моря, подняв фонтаны брызг в десяти метрах от борта судна. Антон был среднего роста, тридцатилетний, крепко подбитый, жилистый мужчина, всегда готовый к переделкам и заварухам. Когда он был не в духе – горе тому, кто встанет у него на пути, а сейчас он находился в дурном настроении и только искал повод для драки.
– Дело дрянь. Если на корабль пробрался некроморф – рыбакам кранты.
Сказавший это невзрачный парень по имени Иван, закутанный в дырявую плащ-палатку, непроизвольно сжал старый АКСу, словно тот был спасательным кругом. Пятясь спиной назад от набегающих на берег зловещих волн, он споткнулся о гладкий булыжник и с проклятиями упал спиной назад на мокрый песок. Вскочив на ноги, поспешно забрался в облупленную кабину ЗИЛа, где стал настойчиво крутить настройку армейской радиостанции, но шум и треск помех были ему единственным ответом. В такую грозу пользоваться радиостанцией было бесполезно, тем более находясь зажатым среди высоких холмов. Придется переждать непогоду, а пока решить проблему с пресловутыми рыбаками.
– Доберусь до судна и разберусь сам, что там произошло, – мрачно передернув затвор на автомате, я уверенно направился к моторной лодке у полуразрушенного причала.
– Эй, ты с ума сошел? Подождем еще немного, куда нам спешить? – Антон спрыгнул с кузова на песок и стал догонять меня. – Да там кучка пьяниц, которые, скрываясь от дождя, как пить дать, квасят в грузовом трюме!
– С русалками? Наверное, сейчас все вместе предаются разврату…
– Ну ладно, неудачное предположение, – буркнул Антон. – Скоро стемнеет. Я не собираюсь соваться в море, пока там ни черта не видно!
– Там наш провиант. В этом сезоне остается не так много хороших деньков для ловли. Скоро зима, а значит миграция некроморфов не за горами. Многие люди умрут от голода, если рыбаки перестанут выходить в море. Ты как хочешь, а я этот чертов баркас вытащу на берег, даже если для этого придется самому тащить его на тросе. Поможешь или мне опять все делать самому? Меня начинает напрягать отсутствие в тебе жажды авантюры.
– Ты сумасшедший балбес, поэтому я пойду с тобой. Одного отпустишь – все веселье достанется, как обычно, тебе одному, а мне лишь останется кусать локти.
– Главное, не стой на месте, если что, больше маневра…
– Не учи ученого, я о себе сам позабочусь. Наставлять он меня еще вздумал.
Мы оба забрались в лодку, раскачивающуюся на волнах. Антон отвязал швартовочный трос и сделал знак рукой. Я кивнул и решительно завел мотор. Лодка громко затарахтела и стала медленно удаляться от берега. Взяв автомат наизготовку, я держал приближающееся судно на прицеле, пока Антон быстро стягивал через голову стеснявший движения тяжелый бронежилет, который мог легко утянуть на дно. Я постарался привести мысли в порядок и сосредоточиться на предстоящем задании. Как любит говорить старый Мацумото: «Собери мысли в острие, ибо они способны при должной концентрации разить врагов не хуже меча».
Мы несколько раз обогнули корабль по широкой дуге, но никто так и не появился из кормовой надстройки. Как только нос лодки уткнулся в позеленевший от водорослей правый борт, я ловко зацепился крюком за свисающие сети и быстро стал взбираться по ним вверх. Мои руки ухватились за скользкие поручни, измазанные в крови и зеленой слизи. С легким холодком в груди повел стволом из стороны в сторону. Меня слегка замутило, когда под натиском набегающих волн судно стало сильно раскачиваться, отчаянно скрипя старым деревом и рассыпающимся железом. Хоть оно и было сравнительно небольшим, всего-то метров тридцать в длину и метров десять в ширину, укромных мест, где мог затаиться невидимый враг, более чем предостаточно. Первым делом я собрался заглянуть в машинное отделение и выяснить состояние двигателя – корабль необходимо вернуть к берегу, пока его не сорвало с якоря и не унесло в открытое море. Для меня оказаться посреди разбушевавшейся стихии намного хуже, чем попасть в лапы морской нежити.
