Лёгкий ветерок пробежал по верхушкам деревьев…
Нежные зеленые кроны зашелестели, тихонько и загадочно перешептываясь меж собой.
Лес оживал, наполняясь гомоном проснувшихся птиц, шорохами трав и кустарника.
Блики рассвета превратили капельки росы на листьях папоротника в россыпь сверкающих алмазов, которые, собираясь в более крупные капли, норовили упасть и разбиться о травинки, вновь становясь мельчайшими крупицами драгоценностей.
По едва заметной тропинке шли двое, ведя меж собой неспешную беседу…
Странным мог показаться их разговор.
Но вокруг – никого. Только звери лесные да птицы…
Впрочем, понял бы кто-либо из живущих на Земле их речь?… Была ли она человеческой?…
И кем на самом деле являлись эти два путника, неторопливо, но целенаправленно продвигающиеся в глубь леса?
Доведётся узнать сию тайну кому-либо?
Трудно сказать….
– Ты всё же решился?
– Почему нет? Ведь мы одно целое, разобщенное завесой тайны. Они и есть мы… Забыл как будто? – один из них, слегка наклонив голову, вопросительно взглянул на другого.– Забыл, как плутал во тьме бездушия и неверия, и, страждущий, искал выход?
– И нашёл…
– Нашел? Х-м, вернувшись сюда… Нет ничего проще- я не прав? Они тоже найдут. Уверен, это случится там… Как думаешь, понятия «здесь» и «там»… будут ли иметь тот же смысл?…
– Согласен! – нетерпеливо воскликнул другой. – Но когда? Для них не существует бесконечности! Все имеет своё начало и свой конец… Полная обречённость…
– Не торопись с выводами, брат… Прекрасно знаешь – сила в их руках. Они позабыли об этом. Что ж, таков замысел… Однако помочь пусть одному из них обрести её… Понимаешь, это желание стало непреодолимым.
– Сила… «Там» до сих пор не хотят иметь о ней ни малейшего представления. Уверен, что сможешь достучаться хотя бы до одной души в их безумном мире? А жизнь?… Они убивают эоны лет на поиски её смысла. Что результат?… Время – непреложный и чудовищный закон, превращающий всё происходящее в необратимость!…Оно однонаправлено!!! Мир, где царит неизбежность, обречен!!! Наконец, любовь? Во что превращена она?!..
– Ты не веришь в них, а, значит, и в себя… Прекрасно знаешь- всё задумано не просто так… Разве не помнишь? Отголоски недавно оставленной земной жизни не дают тебе покоя!… А та, что осталась ждать?.. Её, частицу самого себя, ты тоже забыл?
– Она… – нежность засветились в его улыбке. – Скоро вернется… Её путь в потоке времени утратил смысл.
– Отчего же? Ей есть, над чем поработать. И есть, что вспомнить. Ведь ты не захотел.
– Mea culpa! Не сумел. Там, где убито сознание, самая созидательная сила во вселенной, я потерялся! Рай для них – легенда, призрачная мечта, которую они надеются встретить на небесах, не понимая, что сотворить его можно только в своем сердце и нигде более.
– Опять судишь. Причем, себя в первую очередь. И столь строго… Познай ад, чтобы понять, что есть рай… Разве мы не этого хотели? Ад- элемент познания, фантом воображения, под влиянием мысли и поступка принимающий реальные очертания, не более. К такому пониманию нужно прийти, причем, каждому своим путем. Сознание их живо, лишь предрассудки и догмы затуманили его… Но только пока, пойми!… Согласен, они неверно понимают мир, порождая своими деяниями и мыслями то, что потом называют пороками… И путь к истокам для них пока труден и непостижим… Но, сумев помочь одному, тем самым помогу многим…
– Ты возвращаешься к ней, ведь так?… Скажи, что к ней…
Лик провожавшего изменился: чувство сожаления от предстоящего расставания заменил свет любви и надежды.
– Да, не трудно догадаться… И к себе тоже… – тихо добавил первый.– А кто ты и кто я, помнишь? Свое единство мы разделили временем и пространством… Постараюсь достучаться до неё… Она непременно обретёт своё счастье. Вижу, не терпится спросить, каким образом? А ведь прекрасно знаешь – сценарии жизней пишутся на небесах, но режиссеры судеб мы и только нам предоставлена возможность полностью поменять сюжет.
Во взгляде второго путника промелькнула тень боли.
– Мы любим друг друга вечность. Не устал от игры?
– Ни в коем случае… А как иначе распознать тайну нашей сути, ответь?..
– Став «им» и «ей»… Заблудиться в потоке противоположностей и понять, наконец, что это лишь иллюзия…
– Что может быть прекраснее… и проще, не правда ли?
На опушке леса меж стволов вековых сосен проглянули рубленые стены избушки.
Путники присели на поваленное дерево, положили на плечи друг другу руки.
Белые светящиеся лучи, струящиеся из глубины их глаз, встречаясь посредине, превращались в облако света. Оно разливалось в пространстве, окутывая загадочных пришельцев прозрачной дымкой…
– Итак, туда, где бушуют страсти?
Первый промолчал в ответ, едва заметно кивнув головой.
– Удачи тебе, брат…
– Рад, что проводил меня…
– Не мог не сделать этого. Ты же знаешь…
– Знаю… Ещё бы не знать! До встречи…
– Кто говорит, что мы расстаёмся?
– Нет, конечно же, нет, – улыбнулся он. – До встречи «там».
Фигура одного из них начала постепенно таять, пока не исчезла совсем, оставив после себя лёгкую призрачную дымку…
А, может, это просто испарение, исходящее от влажной земли, нагретой летними лучами земного светила?
Тот, что остался, поднялся и направился к избе.
Встав у приоткрытой двери, задумчиво и долго смотрел на великолепие леса, окружившее лесное жилище, глянул на кусочек неба, просвечивающий между кронами деревьев, и, улыбнувшись, тихонько шагнул за порог, притворив за собою дверь…
Здесь лапы у елей дрожат на весу,
Здесь птицы щебечут тревожно-
Живёшь в заколдованном диком лесу,
Откуда уйти невозможно.
/ В. Высоцкий/
– Э-э-й, ты спишь?
Тихий шепот, будто шелест ночного ветерка, доносился из-за приоткрытой ставни.
Я вздрогнула спросонья, приподнялась в кровати, настороженно прислушиваясь – уж не приснился ли мне этот голос?
Ничего подобного – стекло тихонько звякнуло, занавеска подалась в сторону. Я открыла рот, втянула в себя побольше воздуха, но, к счастью, переполошить весь дом испуганным воплем не успела.
– Т-ш-ш… Не бойся! Я это, Олька.
– Олька… – выдохнула я облегченно, ежась от внезапно накатившей внутренней дрожи.– Напугала до смерти! Нельзя же так!
– Не серчай Бога ради! Не подумала! Спишь, как младенец! – Олька раздвинула занавеску и облокотилась на подоконник по другую сторону окна. Слегка наклоненная голова, в обрамлении светло-русых с золотым отливом волнистых волос, пухлые губы, чуть приоткрытые в улыбке, невинно распахнутые бирюзовые глаза… От моего мимолетного гнева, вызванного испугом, не осталось и следа.
