ЛЮДМИЛА АСТАХОВА, ЯНА ГОРШКОВА, ЕКАТЕРИНА РЫСЬ
ГОД ТИГРА И ДРАКОНА
(3 книга трилогии)
ЖИВАЯ ГЛИНА
(1 том)
ГЛАВА 1. Лики и личины
«Жизнь совсем не похожа на задачник по арифметике. Вроде бы и условия понятны, и действия, которые надо провести, указаны, но у всех результат выходит разный. Мне судьба дала возможность заглянуть сразу в ответ, но и эта поблажка не помогла».
{(из дневника Тьян Ню)}
{Тайвань, Тайбэй, 2012 год н.э.}
Ин Юнчен
Конечно, понежиться в постели с Сашей ему не дали. Любви, вот что гласила народная мудрость, отведи час, войне – всю жизнь, и хотя мудростей, тем более народных, Юнчен на дух не переносил, сейчас выхода у него не было.
Потому что чтобы победить, надо сразиться, а не лежать и разглядывать, по-дурацки ухмыляясь, свою женщину.
Будто соглашаясь с ним, где-то там, над рисовым полем, пронзительно крикнула птица, и на мгновение Ин Юнчену почудилось, что прозрачная тень, огромная и быстрая, промелькнула в высоте, закрыла крыльями солнце.
Мигнув, он осторожно, чтобы не потревожить Сашу, выбрался из кровати, выглянул наружу – и никого и ничего не увидел, кроме слепящего, бирюзового неба, перетекающего в зеленую равнину.
И тут в дверь комнаты осторожно постучали.
- Эй, Юнчен, - приглушенно прогудел с той стороны Чжан Фа. – Это… дела у нас намечались. Ау.
Молодой человек вздохнул, еще раз приласкал взглядом спящую девушку и потянулся за одеждой.
Верно. Война, чтоб ее.
Много времени на сборы не потребовалось. И получаса не прошло, как молодой человек вышел во двор, к машине, наспех запихивая в рот кусок рисовой лепешки и отмахиваясь от настырного Пикселя и лукаво поблескивающей глазами Янмэй. Они, конечно же, все поняли и обо всем догадались – и теперь их так и распирало.
- Пообедал? – задорно осведомлялась Ласточка и пихала ему в руки термос с чаем и пирожки на дорогу.
- Порезвился? – в унисон чирикал Ю Цин, выглядывая из-за ее могучего плеча.
Один Чжан Фа почесывал затылок и – о счастье! – щекотливой темы не касался. В свойственной ему манере он сразу занялся делом: без лишних выкрутасов вывел автомобиль из гаража и теперь, приоткрыв дверцу, терпеливо ждал, пока разговор из неконструктивного станет конструктивным – то есть закончится.
Когда Юнчен, едва отбившись от раззадорившихся друзей, вскочил на переднее сиденье, великан только и спросил:
- Куда едем-то?
Сын почтенных родителей подумал с секунду, кивнул, будто отвечая сам себе, и сказал:
- Сначала – в офис, а затем…
Чжан Фа аккуратно выехал на дорогу и вдавил педаль, набирая скорость.
- А затем, - продолжил Юнчен, - к почтенному председателю Сяну. Потому что есть время для войны, есть для мира, а есть, друг мой, для политики.
Чжан Фа
Чжан Фа редко задавал друзьям вопросы – такое у него было правило. Рассуждал великан просто: если захотят, то сами расскажут, а до тех пор не лучше ли будет делом помочь, а не словом?
И он помогал.
Потому что крепко помнил, как это бывает, когда друзей нет. А еще помнил день, когда они у него появились – не приятели, с которыми так весело курить ворованные сигареты, сплевывая на асфальт, не уличные подельники-подпевалы, а самые настоящие, без шуток, боевые товарищи.
Ему исполнилось четырнадцать, и он уже тогда ничего не боялся. В бедном тайбэйском квартале, где на открытых лотках торговали нехитрой жареной снедью, а за облупленными вывесками пряталась пропахшие временем лавочки, все знали, что Фа, сын мясника, дерется по-злому, встрянешь – зубов не досчитаешься.
- У-у, - огрызалась на него местная пацанва, - нашелся тут…
Огрызалась – и обходила стороной. Потому что Чжан Фа был сильнее, а в стае законы простые: кто остался стоять после драки, тот и прав. Громила Фа по такому раскладу прав оказывался почти всегда.
В то утро – самое обыкновенное, пропитанное солнцем утро – он прогуливал уроки. В школе было скучно, и хотя отец, щедро отвешивая сынку подзатыльники, требовал хороших оценок, Чжан Фа только и делал, что пожимал плечами. Зачем они нужны вообще, оценки эти, если его уже позвали к себе не последние люди? Пока шестеркой – но это только пока, до поры до времени, надо же с чего-то начинать. Правильно повертеться если, вполне можно вывернуться повыше, а оттуда уже недалеко и до тонга.
А там и деньжата появятся, и вообще… жизнь!
В мечтаниях о собственной золотой будущности и настигла его, выражаясь заковыристо, судьба. Судьба визжала - придушенно, по-девчачьи. Ругань, матерок и возня доносились из подворотни – узенького коридора, с двух сторон зажатого домами. Там всегда было темно и сыро, валялись на земле огрызки и рваные презервативы, и ни одна девица – если, конечно, она не искала приключений себе на пятую точку – туда бы не полезла.
Озадачившись, Чжан Фа глянул за угол – и ухмыльнулся, потому что так задорно визжала, оказывается, и вовсе не девица, а какой-то прилизанный шкет в отглаженной школьной форме. Вокруг него, насупившись, стояли местные, человек шесть. Приглядевшись, Фа узнал Быка с дружками - компанию, с которой мотался иногда вечерами по улицам.
- Ты, это, - пробурчал Бык, низкорослый приземистый бугай, и толкнул чистенького хмыря в плечо - пока несильно, для острастки, - того. Карманы вывернул бы, а, петушок?
Мямля замотал головой, выставил вперед рюкзак и пролопотал что-то плаксивое, сглатывая сопли. Чжан Фа фыркнул.
- Вот же ж дурак, - вдруг тихо сказал кто-то рядом, будто прочитав его мысли. Голос был веселый. – Чего извивается? Отдал бы кошелек, и с концами.
- Ну, - согласился Фа и покосился на невесть откуда взявшегося комментатора.
Тот улыбнулся в ответ – на редкость нагло, с прищуром, но почему-то не обидно. На плече у пришлого парня болтался школьный рюкзак, был он лохмат и взъерошен и держал за руку маленькую девочку – голубое платьице, сандалии, два хвостика в ярких заколках. Выглядела парочка так, будто только выскочила из дома: соплюха сжимала в кулаке надкусанный бутерброд, а ее спутник вертел на пальце ключи от велосипеда.
Чжан Фа нахмурился. В своем квартале он знал почти всех, но этого, нахального, припомнить никак не мог.
- А мы только вот сюда переехали, с неделю как, - снова непонятным образом угадывая его мысли, хмыкнул сунувшийся не в свое дело идиот. – Хотя я тебя знаю. В школе видел. Ты Чжан Фа, верно? Громила Фа?
- Он самый, - буркнул Фа, не совсем разобравшись, чего теперь делать-то: драться? валить?
- А я Лю, - белозубо оскалился его собеседник. – Лю Юнчен. Посторожишь сестренку, друг?
- А? – оторопело переспросил Чжан Фа, и тут лохматый скинул с плеч пиджак от школьной формы и аккуратно пристроил его на потрепанный рюкзак.
- Я быстро, - пообещал некто Лю и двинулся в подворотню.
