Мадис Херрет, командующий армией Сизых холмов.
Стул отлетел к дальней стене через полкомнаты, расколовшись на несколько крупных частей.
– Нет! – после вспышки гнева настроение почти сразу выровнялось. Так довести меня еще нужно было суметь, но Ол, наш принц и мой давний друг, справился буквально парой фраз.– То, что Хью сбежал и сочетался браком с дочерью старика Йенса – не моя беда.
– Не твоя. Но моя и моего отца. Мы добиваемся мира уже полгода. Договор, наконец, подписан. Остались самые малые формальности. – Ол откинул светлые волосы с глаз. Встав с высокого кресла, единственный сын конунга Ортофа прошелся по залу.
Глубоко вздохнув, высокий мужчина остановился напротив, оперев руки о крепкий дубовый стол, занимающий половину помещения.
– Не мне тебе рассказывать. Ты уже четыре года командуешь армией Сизых холмов, и все восемь лет сидишь за столом советов. Еще немного – и мы просто захлебнемся, если старый дурак Антуан хоть немного надавит на наши границы. Мы добились, чего хотели. Выход к Жемчужному заливу наш и останется таковым после заключения мира. Но мы должны выполнить условия.
– Найди кого другого.
– Я и так всячески отодвигал твою кандидатуру, но найти еще семерых, неженатых воинов ближнего круга – задача не такая и простая. А после выходки Хью – и вовсе, однозначная. И не тебе кочевряжиться. Вон Бьяну только двадцать два исполнилось. Куда ему жену? Да еще и из земель Антуана. У меня нет выбора. У нас его нет. Ты сам за эти годы потерял столько людей, что должен первым стоять в очереди за невестой.
– Первый, – хмыкнув, покрутил кинжал на поверхности стола, не оставляя на окаменелом дереве ни малейших следов. – Если только первый. Тогда условимся так. Я сам выберу себе девицу. Любую из тех, кто прибудет с посольством.
– Любую, кроме принцессы. Если договоришься с остальными женихами, – чуть скривившись, согласился Ол. Ему самому не нравилась подобная идея с невестами, по одной за каждый год войны. Для скрепления мирных намерений. Словно именно это могло нас удержать от повторного нападения, если понадобится. – К сожалению, мне выбирать не приходится. Вивьен Меронская -исключительно для меня.
– Как скажешь. Принцессу выбирать не стану.
Все еще не очень зная, куда девать малохольную, болезную девицу из дочерей Мерона, я размахнулся, отправив кинжал в щит, висевший над очагом. Старый, деревянный предмет дернулся на цепях, загрохотав железным краем о стены. Зелено-желтый змей, нарисованный на щите много лет назад, уже изрядно выцвел, а во многих местах был испещрен зазубринами и следами кинжалов.
Сейчас над камином висело восемь ножей. Удивительно разные, как их владельцы, они были самым крепким обещанием, куда более надежным, чем какие-то закорючки на бумаге. Может, если бы Ол потребовал у Хью оставить кинжал в день заключения договора, мне бы не пришлось занимать его место.
– Ты накажешь этого бестолкового идиота? Я про Хью, – уже на выходе из зала спросил друга, засевшего над бумагами.
– Не бери в голову. Конечно, он получит свое за то, что поставил договор под угрозу в угоду девке. Он на три года лишен прав владения поместьем. По просьбе старика Йенса им позволено жить в одном из домов на холмах, но в качестве крестьян.
– Тогда до встречи. Когда прибывают Меронские невесты?
– Через две недели. Если их в пути не съедят волки.
– Вижу, ты и сам не горишь желанием стать супругом принцессе, – я не мог не поддеть Ола, собственноручно засадившего себя в эту яму. Да еще и меня притянувшего туда.
– Мать как-то говорила, что жену стоит выбирать тщательней, чем коня. А как тут выбирать, если дочь у Антуана Трусливого только одна осталась незамужней? Иди уже. Я-то знаю, что в твоем доме к прибытию хозяйки ничего не готово.
– Я ее туда не повезу. Слабая дочь Мерона не выдержит и пары дней в таких условиях.
Ол удивленно поднял глаза, отложив угольный карандаш. Сощурившись, принц оглядел меня сверху донизу, словно не видел до этого почти каждый день своей жизни, начиная лет с пяти.
– Неужто двери Ультстраллинга откроются ради такого события? Основательно ты решил подойти к делу.
Мне же совсем не хотелось отвечать на вопрос, о котором я даже думать не решался.
– Посмотрим. Посмотрим…
**
Лизабет Контье, фрейлина Вивьен Меронской
– Леди Гретта, не рыдайте. Вы позорите свиту ее высочества, – с шипением кинув платок на колени раскисшей девицы, скосила глаза на принцессу. Вивьен была бледна и застыла в каком-то трансе, но все же, как и подобает принцессе, держала себя в руках.
– Простите, Лиззи. Я стараюсь.
– Если будете стараться так плохо, я пересажу вас к Бригит и Маргарэт. Там можете рыдать вдоволь, пока слезы не иссохнут. Но напоминаю в сотый раз: от вашей красоты во многом зависит, как примет будущий супруг. Никто не станет заботиться о зареванной замарашке. А именно так вы сейчас и выглядите. Ни намека на высокое происхождение.
– Да, да, Лиззи. Я поняла. Благодарю, – вытерев глаза, пробормотала девушка.
В какой-то степени мне было жаль их, восемь молодых благородных девиц, отданных сайгорам на поругание. В качестве законных жен, конечно. В документах это всегда несколько иначе звучит.
Но еще больше мне было жаль себя. Если я могла выдержать почти три недели в дороге с девушками, изображая курицу-наседку, вытирающую слезы и успокаивающую весь этот выводок, то оставаться при ее высочестве всю последующую жизнь… То еще мучение. Статус третьей дуэньи во дворце – совсем не то же, что статус единственной компаньонки где-то на краю мира.
– Леди Лизабет, – отдернув занавеску кареты, вопросительно посмотрела на капитана стражи, – мы можем сделать остановку сейчас или уже через три часа на границе.
– Давайте небольшой привал здесь. Даже полчаса будут кстати. Девочки должны привести себя в нормальный вид.
Кареты чуть замедлились, сворачивая с тракта, и плавно затормозили. Дверца открылась через несколько минут, и,приняв помощь одного из стражников, мы не очень изящно вышли наружу. Весна уже была в самом разгаре, и мы не сильно страдали от погоды, но, все же, столько времени в дороге было провести довольно сложно.
Я чувствовала себя грязной, неряшливой и чертовски помятой. И это при том, что статус позволял мне ехать в простом темном платье с одной единственной камеей на шее, тогда как девушки должны был путешествовать в нарядных платьях и ярких гарнитурах, от которых к вечеру начинало натирать шею.
Даже ее высочество, снося тяготы путешествия с поистине королевской сдержанностью, уже неделю как заматывала шею тонким газовым шарфом. Вивьен выбрала самую малую парюру среди своих украшений, но даже в ней путешествовать было накладно.
